Международное право и правовая система россии. Система российского права. Отрасли права. Международное право как особая система права. Основные правовые системы современности Международное право и российское законодательство кратко

Соотношение международного и внутригосударственного права: общие вопросы

В практике международных отношений и внутреннем праве отдельных государств встречаются различные способы решения вопроса о формах взаимодействия международного и внутригосударственного законодательства. Можно выделить две монистические и одну дуалистическую концепции соотношения международного и внутригосударственного права.

Монистические концепции исходят из примата какой-либо одной системы права (международного или внутригосударственного права). Дуалистическая концепция рассматривает международное право и право внутригосударственное как самостоятельные, равно-порядковые правовые системы , которые, тем не менее, активно взаимодействуют в процессе нормотворчества и правоприменения .

Отечественная международно-правовая доктрина и российское законодательство придерживаются в целом дуалистической концепции.

И.И. Лукашук, не рассматривая вопроса о правовой системе России специально, приходит к выводу, что ч. 4 ст. 15 Конституции «воспроизводит правило, известное другим государствам: международное право — часть права страны. В результате принятия Россией международной нормы содержащееся в ней правило включается в правовую систему страны, становится ее элементом и уже в этом качестве обретает способность регулировать отношения с участием физических и юридических лиц ».

Каково действительное содержание положений ч. 4 ст. 15 Конституции о правовой системе РФ?

1. О соотношении понятий «правовая система РФ» и «право РФ».

Предположим, мы признаем тождественность содержания указанных терминов. В этом случае положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ означает, что международные нормы и прежде всего международные договоры РФ необходимо рассматривать как часть внутреннего права России. На первый взгляд, такое понимание конституционной нормы не вызывает возражений. Возражения против рассмотрения международных договоров в качестве составной части российского права неоднократно высказывались в юридической литературе, в том числе и автором .

Однако международное право — это самостоятельная система права, не совпадающая с правом какого-либо государства. Самостоятельными системами права являются также системы права всех государств. Международное и российское и право отличаются друг от друга по кругу субъектов, по источникам, по способу образования правовых норм, способу обеспечения их исполнения и другим характеристикам. Следует также учитывать и тот факт, что формы права одной правовой системы не могут быть одновременно и формами права другой системы (Г.В. Игнатенко).

Очевидно, что понятия «правовая система РФ» и «право РФ» отождествлять нельзя.

2. О включении в правовую систему, помимо правовых норм, правосознания , правоотношений, правоприменитвльного процесса и т.д.

На мой взгляд, термин «система» предполагает объединение в едином феномене однопорядковых явлений. Применительно к термину «правовая система» речь должна идти об однотипных составляющих — норм объективного права, действующих в конкретном государстве. Таким образом, более правильно понимать «правовую систему РФ» как совокупность применяемых в РФ правовых норм. В этом случае отпадают какие-либо сомнения в точном толковании конституционной нормы.

Формулировку ч. 4 ст. 15 Конституции необходимо также рассматривать как общую санкцию нашего государства на включение норм международного права в систему действующих в России норм, на непосредственное применение международного права в сфере реализации российского законодательства. Однако прямое применение в России международных норм вовсе не означает их включения в состав норм российского права: нормы международного права не «трансформируются» в право РФ, а действуют «самостоятельно».

Необходимо учитывать и тот факт, что в России могут применяться (и применяются) не только международно-правовые нормы, но и нормы права иностранных государств (см., например, п. 5 ст. 11 Арбитражного процессуального кодекса РФ 1995 г.: «Арбитражный суд в соответствии с законом или международным договором Российской Федерации применяет нормы права других государств»). Поэтому частью правовой системы РФ будут и те нормы иностранного права, действие которых во внутренних отношениях допускается нашим государством.

Подытоживая сказанное, можно дать следующее определение правовой системы РФ. Она представляет собой совокупность применяемых в нашей стране правовых норм (норм права РФ, международного и иностранного права).

Формы и способы реализации в РФ международно-правовых норм

1. Определение порядка применения в нашей стране норм конкретного международного договора (договоров). Например, в 1988 г. Президиум Верховного Совета СССР принял постановление «О мерах по выполнению международных договоров СССР о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам». В постановлении определен круг органов, в компетенцию которых входит осуществление связей с зарубежными правоохранительными органами при оказании правовой помощи, решены некоторые вопросы исполнения норм договоров о правовой помощи и т.д.

Другой пример. Постановление Правительства РФ «Об органе, обеспечивающем осуществление международных договоров Российской Федерации по вопросам внешней трудовой миграции» 1993 г. возложило на Федеральную миграционную службу России функции уполномоченного органа с российской стороны по осуществлению межправительственных соглашений о принципах направления и приема иностранных граждан на работу на предприятиях , в объединениях и организациях России и др.

2. Издание во исполнение принятого международного договора нормативных актов . Внутригосударственное правотворчество необходимо, когда законодательство РФ не регулирует данного вопроса или регулирует его иначе, чем международный договор. В 1987 г. в связи с присоединением СССР к Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г. в УК РСФСР была включена статья об ответственности за захват заложника (ст. 206 УК РФ 1996 г.).

3. Включение в действующее законодательство отсылок к международному договору (договорам).

Отсылки применяются как к уже действующим, так и ко всем заключаемым РФ международным договорам в данной сфере отношений и носят, как правило, общий характер.

В российском праве используется несколько типов отсылок:

А. «Если, то». Если международным договором РФ, установлены иные правила, чем предусмотренные законодательством РФ, то применяются правила международного договора.

Эта форма отсылок наиболее часто употребима (ст. 15 Конституции РФ , ст. 5 Федерального закона о международных договорах и др.).

Б. «И, и». Данные отношения регулируются и законодательством РФ, и международными договорами.

Так, в соответствии со ст. 3 Федерального закона о прокуратуре РФ 1992 г. (в ред. от 17 ноября 1995 г.) организация и порядок деятельности Прокуратуры РФ и полномочия прокуроров определяются Конституцией РФ, федеральными законами и международными договорами РФ.

В. «Если иное» или «за исключением». Данные отношения регулируются следующим образом, если иное не предусмотрено международным договором (за исключением случаев, предусмотренных международными договорами).

Согласно п. 3 ст 11 УК РФ 1996 г. лицо, совершившее преступление на судне, приписанном к порту РФ, находящемся в открытом водном или воздушном пространстве вне пределов РФ, подлежит уголовной ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

По Федеральному закону «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» 1995 г. (ст. 6) подозреваемые и обвиняемые иностранные граждане пользуются правами и несут обязанности, установленные для граждан РФ, за исключением, предусмотренных международными договорами Российской Федерации.

Г. «Другие». Дополнительные варианты регулирования данных отношений зафиксированы международными договорами.

II. Непосредственное применение международных норм в РФ .

В РФ международные нормы могут применяться вместе с нормами права РФ или вместо последних без какой-либо трансформации, преобразования их в нормы внутригосударственного права.

Международные нормы действуют практически как специальные нормы по отношению к нормам российского законодательства (которые выступают в роли как бы общих норм) и изымают отдельные отношения из сферы применения российских правовых норм. Использование слов «практически», «как бы» обусловлено тем, что правило «специальный закон отменяет общий», на мой взгляд, применимо лишь к нормам одной правовой системы , а международное и российское право — суть различные системы права .

Российское государство разрешает, санкционирует непосредственное применение международно-правовых норм во внутригосударственной сфере отношений. Можно различать общее и специальное санкционирование.

Как универсальную санкцию, адресованную всем субъектам российского права , на применение в их деятельности международно-правовых норм можно рассматривать норму ч. 4 ст. 15 Конституции

РФ. В качестве специальных санкций выступают отсылочные нормы, нормы актов, изданных во исполнение договоров, «привязки» к договорам и т.д.

Многие положения права РФ устанавливают, что те или иные вопросы регулируются, а государственные органы РФ, физические и юридические лица руководствуются, помимо норм российского законодательства, и международно-правовыми нормами.

Правда, в правоприменительной деятельности в связи с конституционным закреплением этого принципа возникают некоторые проблемы. Международные договоры по борьбе с преступностью , например, определяют не только формы борьбы с правонарушениями , но и перечень преступных с точки зрения международного права деяний. При этом составы преступлений по международному праву зачастую шире, чем по уголовному законодательству России.

Правоохранительные органы на практике иногда учитывают положения международно-правовых норм, иногда — нет; в последнем случае мы имеем несоблюдение конституционного положения (ч. 4 ст. 15).

Представляется, что казусы такого рода необходимо решать следующим образом: нормы международных договоров, предназначенные для прямого действия в РФ, либо договоров, согласие на которые дано в форме федерального закона, должны непосредственно регулировать правоотношения в нашей стране и иметь приоритет перед национальным правом; нормы договоров, которые реализуются с помощью российского права, являются основанием для приведения законодательства РФ в соответствие с международными договорами.

3. Правила «последующий закон отменяет предыдущий», «норма с большей силой отменяет норму с меньшей силой», «специальный закон отменяет общий» к соотношению права РФ и международных норм неприменимы.

А. Последующая норма права РФ не может отменять или изменять ранее заключенный международный договор (пока, разумеется, договор остается в силе для РФ).

Б. Последующий внутренний нормативный акт не может отменять или изменять действие предыдущих документов, принятых во исполнение международных норм. Иное противоречило бы конституционному принципу добросовестного выполнения международных обязательств.

В. Внутригосударственная норма специального характера не может отменять или изменять международные нормы более общего характера, поскольку это нормы различных правовых систем.

РФ как суверенному государству присущи все признаки основного субъекта международного права

Российская Федерация в специфических условиях становления ее международной правосубъектности выступает одновременно в качестве государства - продолжателя СССР в отношении одной категории прав и обязательств и в качестве государства-преемника в отношении другой категории прав и обязательств

В России нормы МП могут быть реализованы в 2 формах:

1. В форме издания внутригосударственного акта, регулирующего те же вопросы, что и международно-правовые нормы

a. Определения порядка применения в нашей стране норм конкретного международного договора

b. издание во исполнении принятого международного договора нормативных актов

c. Включение в действующее законодательство отсылок к международному договору

2. Непосредственное применение международных норм в РФ. Они могут применятся вместе с нормами российского права или вместо них без какой-либо трансформации, преобразования их в нормы национального права.

Согласно Конституции, общепризнанные принципы и нормы МП и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора

Существует несколько точек зрения по вопросу о соотношении международного публичного и международного частного права.

Согласно одной из них, международно-правовая система состоит из двух подсистем: международного права, регулирующего отношения между государствами и другими его субъектами, и международного частного права, регулирующего гражданско-правовые, брачно-семейные, трудовые и иные отношения с участием иностранных предприятий и граждан.

В соответствии с другой точкой зрения международное частное право представляет собой независимую правовую систему и включает в себя нормы как международного права, так и национальных правовых систем

Третьи ученые считают, что международное частное право - это подсистема, объединяющая нормы национального права различных государств

5. Система международного публичного права: понятие, составные части

Международное публичное право – сложный комплекс юридических наук, представляющий собой самостоятельную правовую систему, предметом регулирования которой выступают международные отношения

Система МП – целостность внутренне взаимосвязанных элементов: общепризнанных приципов МП, договорных и обычно-правовых норм, отраслей и институтов МП

Принципы - основополагающие общепризнанные нормы, обладающие высшей юридической силой. Все остальные международно-правовые нормы и международно-значимые действия субъектов должны соответствовать положениям основных принципов

МП подразделяется на отрасли. Отрасли МП регулируют определенные сферы международных отношений:

1. Право международной правосубъектности

2. право международных договоров

3. право международных организаций

4. право международных конференций и совещаний

5. право внешних сношений

6. право международной безопасности

7. международное гуманитарное право

8. международное право в период международных конфликтов

9. право международного сотрудничества в борьбе с преступностью

10. международное морское право

11. международное воздушное право

12. международное космическое право

13. международное атомное право

14. право охраны окружающей среды

15. международное экономическое право

Отрасли МП состоят из более простых образований - подотраслей и институтов.

Международное гуманитарное право, например, образуют две подотрасли: гуманитарное право в мирное время и гуманитарное право в период вооруженных конфликтов

Международно-правовой институт - группа международных норм, регламентирующих более или менее однородные отношения; однако отношения, составляющие предмет регулирования института, хотя и отличаются качественным своеобразием, позволяющим вычленить их из массы других, не дотягивают до статуса отраслевых. Институт гражданства в гуманитарном праве

Необходимо заметить, что некоторые отрасли и институты МП носят комплексный характер. Так, нормы института консульской защиты граждан, задержанных в иностранном государстве за совершение преступления, имея свою «основную прописку» в отрасли «право внешних сношений», входят в состав и международного гуманитарного права, и права международного сотрудничества в борьбе с преступностью.

Первичным элементом МП являются международно-правовые нормы

Международно-правовая норма – юридически обязательное правило поведения, создаваемое субъектами МП и регулирующее отношения между ними, а также отношения с участием лиц, не являющихся таковыми субъектами

Проблема соотношения национального и международного (российского и европейского) права приобрела в настоящее время небывалую прежде остроту, вызванную отчасти сложной политической обстановкой в мире. Хотя списывать все на политику было бы не совсем верно, поскольку «судебно-правовой» конфликт между российским и европейским правосудием стал набирать силу и разрастаться еще в октябре 2010 г.

Даже в период принятия Конституции РФ в 1993 г. тема равновесия норм внутригосударственного и международного права не выглядела столь обостренной, как сейчас. Вероятно от того, что в то время отсутствовала соответствующая правоприменительная практика, не было опыта взаимоотношений российских и европейских судебных инстанций, ратификации Россией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и последовавшего за ней распространения юрисдикции Европейского суда по правам человека на территорию нашей страны. Но и тогда звучали отрезвляющие предупреждения о возможном негативном влиянии международного права, которое «объективно направлено против государственного суверенитета», служит средством «расшатывания и даже разрушения государственной правовой системы страны» . То, что объектом такой «агрессии» может стать Россия и ее правовая система впрямую не говорилось, но, конечно, подразумевалось людьми осторожными и осмотрительными.

Впрочем, предупреждения такого рода тогда были редкими, они тонули в общем хоре славословия по адресу «ворвавшихся» в конституционно-правовую систему России норм международного права. Случившееся называли «шагом огромной исторической важности», убеждали, что включение международного права меняет само понятие правовой системы, ее структуру и качественно сказывается на ее нормативном содержании . Естественно, что речь шла об исключительно позитивных переменах, изменениях, как сейчас принято говорить, со знаком плюс. В состоянии радостного возбуждения раздавались совсем уж фантастические предложения, призывающие перейти от «стереотипов трансформации международных договоров во внутреннее право к прямому применению договоров нашими судами, физическими и юридическими лицами, государственными учреждениями» .

Без сомнения это было доминирующее настроение большинства наших политиков, правоведов, да и общества в целом, благосклонно настроенных к правовому воздействию извне, как казалось, заведомо благотворному и полезному. Еще бы! Ведь граждане России получали дополнительные (европейские) гарантии юридической защиты, в том числе по обращению в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека в случае, как гласит Конституция РФ, «исчерпания всех имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты» (ч. 3 ст. 46). Это настроение и саму атмосферу перехода к западным правовым стандартам хорошо передают слова председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина: «Россия проявила предельное доверие к Европе, готовность учиться у нее демократическим ценностям и принимать помощь в создании современных демократических институтов» .

За минувшие со времени принятия Конституции РФ двадцать с лишним лет Россия ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (1998 г.), Европейскую хартию местного самоуправления (1998 г.) и Европейскую социальную хартию (2009 г.), фактически отменила смертную казнь, отказалась от бессрочного и недифференцированного лишения бывших осужденных пассивного избирательного права. В российском активе учет правовых позиций Европейского Суда об участии в совершении всего комплекса процессуальных действий лиц, к которым применялись принудительные меры медицинского характера; по реформированию надзорного производства и т.д. «Россию никак нельзя заподозрить, - отмечает в этой связи В.Д. Зорькин, - в нежелании разумным способом сопрягать наднациональное и национальное в том, что касается юридической практики» .

Совсем неплохо смотрится Россия по количеству обращений на душу населения в Европейский Суд (двадцать первое место), зато по общему количеству жалоб в ЕСПЧ мы, увы, на сомнительном первом месте. Так, в первой половине 2011 г. на разных стадиях рассмотрения в Европейском Суде находилось 42 300 жалоб против России (27,7% от общего количества жалоб, поданных против 47 государств-членов Совета

Хочется верить, что это обстоятельство укрепило престиж нашего государства на международной арене и в глазах собственных граждан. В любом случае высокий показатель обращения россиян в ЕСПЧ свидетельствует о серьезных сбоях в работе всей государственной машины и всех отраслей власти без исключения, о чем свидетельствует все тот же профессор В.Д. Зорькин: «Постоянная высокая доля российских жалоб в общем количестве обращений в Европейский Суд позволяют сделать вывод о существовании серьезных изъянов в российской судебной системе, в деятельности правоохранительных органов, власти в целом» .

Причины этой даже не тенденции, а скорее уже сложившегося явления усматриваются в несовершенстве нашего законодательства, изъянах судебной системы и дефектах механизмов исполнения судебных решений, что признавалось многими официальными должностными лицами. Впрочем, до поры (хотя это задевало и раздражало) российские власти готовы были мириться с доминантой международного права над внутригосударственной правовой системой, действием добровольно ратифицированной Европейской конвенции о защите прав человека, юрисдикцией Страсбургского Суда на территории России как государства- члена Совета Европы, что проистекает из требований Конституции РФ.

Пожалуй, первый тревожный звонок в отношениях европейской и российской правовых систем прозвенел в октябре 2010 г., когда Страсбургский Суд сделал вывод о нарушениях положений Европейской конвенции в деле «Константин Маркин против России» и не кем-нибудь, а Конституционным Судом РФ. Пока «негативные» судебные решения европейцев касались других судебных инстанций, российские власти были снисходительны к ним. Такое поведение в первую очередь демонстрировал Конституционный Суд, председатель которого прежде заверял о готовности «всегда быть и оставаться сторонником глубокого и конструктивного диалога со Страсбургским Судом», «сопрягать наше правовое пространство с европейским». Причину проигрышей России в ЕСПЧ В.Д. Зорькин видел не в «злонамеренной экспансии наднациональных правовых институтов», более того не стеснялся подчеркивать слабую практику применения Европейской конвенции и учета прецедентов ЕСПЧ в деятельности отечественных судов общей юрисдикции 10 .

Однако в деле «Маркин против России» Европейский Суд впервые подверг критике позицию Конституционного Суда РФ, причем сделал это, как подчеркивает В.Д. Зорькин, «в жесткой правовой форме». Решение это состоялось 7 октября, а уже 29 октября 2010 г. В.Д. Зорькин откликнулся в «Российской газете» большой (кто-то именует ее программной) 11 статьей, названной им «Предел уступчивости». Таким пределом, по мнению В.Д. Зорькина, является «защита нашего суверенитета, наших национальных институтов и национальных интересов». Общий вывод сводится к тому, что Европейский Суд не учитывает в должной мере историческую, культурную, социальную ситуацию в России, а потому политические последствия таких действий могут оказаться негативными и даже опасными для отношений Европы и Российской Федерации.

Примерно в таком же ключе высказался в декабре 2010 г. Президент Д.А. Медведев: «Мы никогда не передавали такую часть своего суверенитета, которая позволяла бы любому международному суду выносить решения, изменяющее наше национальное законодательство. На такие вещи мы будем реагировать» 12 .

В июне 2011 г. исполняющий обязанности председателя Совета Федерации А.П. Торшин внес в Государственную Думу проект закона, смысл которого заключался в том, что российские законы, которые ЕСПЧ признал нарушающими Конвенцию о защите прав человека, должны будут проходить дополнительную проверку Конституционным Судом РФ на предмет соответствия Конституции РФ. Если Конституционный Суд признает такой закон соответствующим Конституции, его можно будет применять и в последующем. Что касается вынесенных на его основе судебных решений, то они пересмотру не подлежат, несмотря на нарушения, усмотренные Европейским Судом 13 .

В рассмотренном повторно деле Маркина Конституционный Суд РФ примирительно заявил, что, учитывая состоявшиеся решения ЕСПЧ, может возбуждать конституционное производство вторично по одному и тому же делу, что само по себе стало некоторой уступкой. Значительный фрагмент постановления Суда от 6 декабря 2013 г. посвящен разъяснением 1(1 Зорькин В.Д. Конституционно-правовое развитие России. С. 396-397, 404, 414.

• 11 Россия дала себе право не слушаться советов Европы // Ведомости. 2015. 25 декабря.
• 12 Медведев Д. Конституционный Суд необходим // Вести. 2010. 11 декабря.
• 13 Пушкарская А. Страсбург предстанет перед высшим судом // Коммерсант. 2011.20 июня.

статуса ЕСПЧ и значению Конвенции о защите прав человека, которая «вошла в правовую систему России в качестве ее составной части». Окончательное решение ЕСПЧ, сказано в постановлении Конституционного Суда, принятое по результатам рассмотрения жалобы лица, утверждающего, что является «жертвой нарушения его прав со стороны Российской Федерации», безусловно, подлежит исполнению. Конституционный Суд подтвердил право лица, в отношении которого ЕСПЧ было установлено нарушение положений Конвенции, обращаться в компетентный российский суд с заявлением о пересмотре судебного акта, послужившего поводом для направления жалобы в Страсбургский Суд. Более того, пострадавший должен быть уверен, что его заявление будет рассмотрено судом 14 .

Дружески-примирительный тон постановления по отношению к ЕСПЧ не сказался, тем не менее, на окончательной правовой позиции, согласно которой статус Конституционного Суда не предполагает обжалования принимаемых им решений, поскольку иное не соответствовало бы его природе как органа конституционного контроля 15 .

В ряде дел рассмотренных Конституционным Судом РФ примерно в это же время он обильно сдабривал собственные выводы ссылками на мнение Европейского Суда по правам человека, в частности, в споре об ограничении пассивного избирательного права бывших осужденных. В постановлении от 10 октября 2013 г. Конституционный Суд указал, что «автоматическое и недифференцированное лишение избирательных прав группы лиц независимо от срока наказания, характера или тяжести совершенного преступления несовместимо с международно-правовыми документами, постановлениями ЕСПЧ, вынесенными по конкретным делам». Данное решение открыло дорогу к выборным должностям лицам, в прошлом осужденным за тяжкие и особо тяжкие преступления 16 .

Конституционный Суд, рассмотрев это дело, объединил жалобы шестерых бывших осужденных в одно производство. В перечне преступлений, которые они в свое время совершили: кража, грабеж, ы Постановление Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2013 г. № 27-П «По делу о проверке конституционности статьи 11 и пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ в связи с запросом Ленинградского окружного военного суда // Российская газета. 2013. 18 декабря.

• 15 Этот итоговый вывод стал поводом для разного рода язвительных замечаний, дескать, Конституционный Суд постановил, что его решения важнее постановлений Европейского Суда по правам человека // Российский - значит главный / газета.ш. 2013. 7 декабря.
• 16 Постановление Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности подпункта «а» пункта 3.2. статьи 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», части первой статьи 10 и части шестой статьи 86 Уголовного кодекса РФ в связи с жалобами граждан Г.Б. Егорова, А.Л. Казакова, И.Ю, Кравцова, А.В. Куприянова, А.Л. Латыпова и В.Ю. Сипькова // СЗ РФ. 2013. №43. Ст. 5622.

вымогательство и даже покушение на убийство. При всем этом им очень хотелось стать депутатами или главами муниципальных образований! Без этого порыва, без этого демонстративного стремления к публичности они, по всей видимости, обойтись не могли или же считали свою жизнь недостаточно яркой. И сторону таких людей принял высший орган конституционного контроля России! По его мнению, ограничения пассивного избирательного права не позволяют проследить между совершенным преступлением и дальнейшим запретом на занятие любой выборной публичной должности иную связь кроме предположения о том, что лицо, когда-либо осужденное к лишению свободы, недостойно осуществлять публичные властные и управленческие функции. А разве это не так!? И разве этого мало!?

Но Конституционный Суд идет еще дальше: «нелимитированное во времени ограничение избирательного права не может быть оправдано одним фактом судимости», «такое ограничение не может быть необратимым, оно всего лишь временная мера», диктуется «гуманизацией уголовных наказаний и предоставлением осужденным за преступления возможности исправления». Примеры других категорий граждан, для которых установлен пожизненный запрет на занятие должностей в разных сферах государственной деятельности в связи с имеющейся судимостью (государственные гражданские и муниципальные служащие, судьи, прокурорские работники, сотрудники полиции и следственного комитета, лица, осуществляющие трудовую деятельность в сфере образования, воспитания несовершеннолетних), Конституционный Суд не смущают. «Бессрочное же лишение гражданина права быть избранным представляет такое ограничение данного права, - переходит на пафос Суд, - которое затрагивает само его существо, делает невозможным осуществление права как такового, ни в какой форме на протяжении всей жизни гражданина и после отбытия наказания».

Впрочем, комментировать данное решение можно до бесконечности, оно представляется небесспорным и написанным больше в угоду Европейскому Суду по правам человека.

Указаниями на международно-правовые документы буквально пропитано постановление Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2013 г., также касающееся избирательных права граждан . Помимо ссылок на

Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт о гражданских и политических правах Конституционный Суд в обоснование собственной правовой позиции использует ряд иных документов. В частности, резолюцию Парламентской ассамблеи Совета Европы «Обеспечение большей демократии на выборах» (2012 г.), Свод рекомендуемых норм при проведении выборов,

подготовленный Венецианской комиссией Совета Европы (2002 г.), нацеленных на доступность процедуры обжалования результатов выборов для избирателей. По сути, Конституционный Суд опирается не только на нормативные, да к тому же ратифицированные Россией правовые акты, но и на документы, имеющие в большей степени политический характер, каковыми являются резолюции ПАСЕ и решения Венецианской комиссии по конституционному праву. Но почему политические решения органов Совета Европы, к тому же рекомендательного значения, служат в качестве доводов для принятия Конституционным Судом сугубо правовых решений?

Интересен еще один аргумент Конституционного Суда в данном споре. Он обосновал выраженную правовую позицию ссылками на опыт ряда зарубежных государств (Венгрия, Германия, Таджикистан, Украина, Финляндия, Чехия), в законодательстве которых существует право на обжалование в суд итогов голосования и результатов выборов. Комбинация государств, откровенно говоря, странная, учитывая различный опыт демократии в них, да и представлений о ней тоже. Таким образом, в данном деле Конституционный Суд уделил избыточное внимание международным (европейским) правовым и политическим нормам, фактически положив их в основу вынесенного решения.

Самым серьезным образом отношения с европейским правосудием осложнились после вынесения Страсбургским Судом постановления по делу «Анчугов и Гладков против России» в июле 2013 г. С этого момента спор приобрел в России характер нешуточного обсуждения целесообразности включения норм международного права и международных договоров в современную национальную правовую систему. Более того, он вызвал с российской стороны серию ответных действий на явно провокационное поведение ЕСПЧ в данном деле. По сути, Страсбургский Суд признал несоответствующим нормам Европейской конвенции о защите прав человека положение ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, согласно которому граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не имеют права избирать и быть избранными. Европейский Суд поставил под сомнение нормы российской Конституции, прекрасно зная, что Конвенция имеет преимущество только перед законодательными актами, но не в отношении Основного закона России. Безапелляционно замахнувшись на российскую Конституцию, ЕСПЧ встал на сторону двух убийц, осужденных в конце 1990-х гг. к смертной казни, которая впоследствии была заменена длительными сроками заключения. Находясь в местах лишения свободы, Анчугов и Гладков не могли голосовать на выборах депутатов Государственной

Думы в 2003 и 2007 гг., но, как оба уверяли в своих жалобах, очень хотели 18

сделать это.

Ответом ЕСПЧ стало «громкое» постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П , названное для краткости «о применимости решений Страсбургского Суда в Российской Федерации». В нем еще раз повторена уже хорошо известная по последним событиям аргументация о том, что участие России в Конвенции о защите прав человека и основных свобод не означает ее отказа от своего государственного суверенитета. В принципе, допуская существование коллизий между Конституцией РФ и Конвенцией, Конституционный Суд уверен, что эти коллизии нетипичны, поскольку в основу обеих положены общие ценности. Конфликт, по мнению Суда, неизбежен только в том случае, если ЕСПЧ даст трактовку Конвенции, которая будет противоречить Конституции РФ. И тогда Россия будет вынуждена отказаться от исполнения решения Европейского Суда.

Одновременно Конституционный Суд предложил два механизма подтверждения верховенства норм Конституции РФ в спорных ситуациях. Во-первых, суд общей юрисдикции (арбитражный суд), пересматривающий дело на основании решения ЕСПЧ, вправе направить в Конституционный Суд запрос о конституционности норм, в которых ЕСПЧ обнаружил недостатки. Во-вторых, с запросом в Конституционный

Суд может обратиться Президент РФ или Правительство РФ, если сочтут решение ЕСПЧ неисполнимым без нарушения российской Конституции.

Соответствующие выводы частично нашли отражение в новейших изменениях в ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» 20 . Отныне Конституционный Суд разрешает вопрос о возможности исполнения решения ЕСПЧ по запросу федерального органа исполнительной власти при рассмотрении в Европейском Суде жалоб, поданных против России на основании ее международных договоров. В законодательной формулировке из числа субъектов обращения в Конституционный Суд выпали суды, а право запроса зафиксировано за федеральным органом исполнительной власти в «сфере обеспечения деятельности по защите интересов Российской Федерации» (Министерство юстиции РФ).

Другим ответом Европейскому Суду стали заявления ряда официальных должностных лиц Российской Федерации, в первую очередь председателя Следственного комитета А.И. Бастрыкина, предложившего изменить Конституцию России, исключив из нее положение о приоритете норм международного права над национальным правом: «Установление примата международного права еще при принятии Конституции РФ 1993 г. нам умело преподнесли как базовую конституционную ценность правового государства советники из США» 21 .

В словах А.И. Бастрыкина так и слышится, что ч. 4 ст. 15 Конституции РФ была «бомбой замедленного действия», ни чем иным как «правовой диверсией» западных доброжелателей. По его мнению: «международное право есть инструмент подавления национальных интересов», «отказ от приоритета международного права и его автоматической имплементации в национальное законодательство становится вопросом обеспечения нашего суверенитета, причем не только правового, но и экономического, политического и в целом - государственного», «понимание сути принципов международного права деформировалось на фоне политической эскалации».

В этом же ряду мнение А.И. Бастрыкина о том, что включение положения о примате норм международного права в главу Конституции РФ «Основы конституционного строя» сделано по подсказке извне с тем, чтобы придать ему «незыблемую юридическую силу, искусственно вцементировать в фундамент основ нашей государственности».

• 2(1 Федеральный закон от 14 декабря 2015 г. № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» // Российская газета. 2015. 16 декабря.
• 21 Исправленному верить. Александр Бастрыкин предлагает установить приоритет национального права над международным // Российская газета. 2015. 27 апреля.

Прибавилось «металла» и в словах председателя Конституционного Суда В.Д. Зорькина, раскрывшего российской общественности глаза на деятельность Европейского Суда, который все больше ориентируется не на решение конкретных дел, а на выявление структурных дефектов национальных правовых систем. «ЕСПЧ - наднациональный судебный орган, - ставит под сомнение его статус В.Д. Зорькин, - не вписанный в систему сдержек и противовесов в рамках разделения властей, оттого страдающий недостатком демократической легитимности».

В.Д. Зорькин критикует стиль работы Страсбургского Суда, воплощенный в так называемом «судейском активизме», ведущем к конфликтам с национальными правовыми системами и национальными органами конституционного контроля. Проявления «судейского активизма» в представлении профессора В.Д. Зорькина составляют до полутора десятка пунктов, в числе которых, например, отход ЕСПЧ от текста Конвенции к ее дописыванию; применение концепции «подразумеваемых прав», не закрепленных в тексте Конвенции; отступление от ранее заявленных правовых позиций, в том числе посредством «реинтерпретации» прежде принятых решений. В перечне претензий также рост числа расширенных решений, по своему содержанию выходящих за пределы смысла вопросов, поставленных заявителями; создание так называемых «позитивных обязательств», предписывающих государствам-ответчикам принятие дорогостоящих общегосударственных мер материального, в том числе финансового характера. Наконец, В.Д. Зорькин полагает, что у Европейского Суда нет понимания социального и этического контекста, в который погружены национальные законодатели .

В конечном итоге за всем этим следует вывод о том, что международное право доминирует над правом внутригосударственным, становится сферой вольных интерпретаций, а потому опасным для российской правовой системы. К сугубо юридическим спорам примешиваются политические мотивы, что еще более усложняет проблематику взаимодействия национального и международного права. А ведь еще совсем недавно привычно констатировалась усиливающаяся роль международного права в жизни большинства современных демократических государств, подписывающих международные договоры и участвующих в деятельности международных организаций. Российская Федерация естественно не отказывается от дальнейших попыток сбалансирования собственной правовой системы с европейскими стандартами права (тем более что в этом отношении многое сделано), но вынуждена при этом все более активно прибегать к мерам защиты своей конституционно-правовой самобытности 23 . Задача непростая и в немалой степени разнонаправленная, что будет дальше, покажет будущее. Очевидно другое, в настоящее время отношения российской и международной правовых систем переживают период резкого охлаждения.

В конце января 2016 г. Министерство юстиции РФ в соответствии с предоставленными ему новым законодательством полномочиями внесло в Конституционный Суд запрос о возможности исполнения постановления ЕСПЧ «Анчугов и Гладков против России». Хотя запрос звучит как «возможность исполнения решения ЕСПЧ», на деле Минюст полагает, что вывод Европейского Суда о недопустимости безоговорочных ограничений активного избирательного права однозначно противоречит Конституции РФ (ч. 3 ст. 32). А, кроме того, гипотетическое согласие с ЕСПЧ нарушило бы положения Конституции о ее высшей юридической силе и приоритете над любыми другими правовыми актами. Запрос с участием представителей высших органов государственной власти России был рассмотрен Конституционным Судом 31 марта 2016 г.

Известно, что председатель Европейского Суда по правам человека Гвидо Раймонди отреагировал на ситуацию следующим образом: «Государства, отказывающиеся подчиняться решениям ЕСПЧ в случае, если национальная правовая система не позволяет им принять и исполнять решения ЕСПЧ, не могут оставаться в Совете Европы» . Сомнений в том, что Конституционный Суд России откажет в исполнении данного постановления ЕСПЧ, не было. Иначе для чего предпринимались все предшествующие шаги, в том числе по корректировке законодательства о конституционном судопроизводстве. Далее последует рассмотрение иных запросов, в частности, по делу «Юкоса», в котором ЕСПЧ обязал Россию

23 Справедливости ради отметим, что Европа навязывает собственные политические, экономические и правовые представления не только России. К примеру, все последнее время серьезно критикуется Венгрия за ограничение самостоятельности своего Центрального банка, сокращение срока полномочий судей, изменение режима доступа к персональным данным граждан, превышение нормативного уровня бюджетного дефицита. В конце 2015 г. возникли претензии к Польше, законодательство которой позволило правительству назначать руководителей общественных телерадиокомпаний, усложнило процедуру принятия решений высшим органом конституционного контроля - Конституционным трибуналом. «Если будут установлены нарушения европейских принципов, то страны-участницы ЕС должны иметь мужество пойти на санкции. Польское правительство должно знать, что определенные основные ценности в Европе нельзя нарушать», - заявил руководитель фракции ХДС в немецком Бундестаге Ф. Каудер. Венгрия обсудит с ЕС свой новый курс / Коммерсант. 2016. 9 января; Немецкие парламентарии хотят ввести санкции против Польши // Ведомости. 2016. 9 января.

выплатить акционерам этой компании огромные финансовые средства. Значит, обострение отношений перейдет в качественно новую фазу.

Вынесенное в апреле 2016 г. окончательное решение Конституционного Суда 25 оказалось ожидаемым и в то же время неожиданным. Ожидаемым в том смысле, что Суд однозначно признал невозможным исполнение постановления ЕСПЧ в части мер, предполагающих внесение изменений в российское законодательство, которые бы позволяли ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, отбывающих в местах лишения свободы. Что собственно и устанавливает Конституция РФ. Одновременно оно вышло неожиданным в том плане, что Конституционный Суд не исключил возможности реализации в российском законодательстве и судебной практике мер, обеспечивающих справедливость, соразмерность и дифференцированность применения ограничений избирательных прав осужденных. Такой вывод, по всей видимости, можно воспринимать как компромисс, сохранение правовой возможности дальнейшей реализации требований Европейского Суда.

Постановление Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2016 г. № 12-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией РФ постановления Европейского Суда по правам человекаот 04.07. 2013 г. по делу «Анчугов и Гладков против России» в связи с запросом Минюста РФ» // СЗ РФ. 2016. № 17. Ст. 2480.

• Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права ироссийской Конституции // Московский журнал международного права. 1995. № 2. С. 14, 18,21.
• Талалаев А.Н. Соотношение международного и внутригосударственного права иКонституция Российской Федерации // Московский журнал международного права. 1994. №4. С. 10.
Ковлер А.И. Защита прав человека - это процедура, а не поиск вселенской справедливости //Неприкосновенный запас. 2014. № 3 (95). Постановление Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2013 г. № 8-П «По делу опроверке конституционности статей 3, 4, пункта первого части первой статьи 134, статьи 220,части первой статьи 259, части второй статьи 333 ГПК РФ, подпункта «з» пункта 9 статьи 30,пункта 10 статьи 75, пунктов 2 и 3 статьи 77 Федерального закона «Об основных гарантияхизбирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ», частей 4, 5 статьи 92Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального СобранияРФ» в связи с жалобами граждан А.В. Андронова, О.О. Андроновой, О.Б. Белова и других,
• Интересно, что Европейский Суд до вынесения данного решения создал опасныйпрецедент в деле «Херст против Великобритании», посчитав, что британскоезаконодательство должно предоставлять пожизненно осужденным возможность голосовать.Решение ЕСПЧ вызвало бурю общественного возмущения, до крайности обострилаотношения официальных властей Совета Европы и Британии и, главное, из-за кого?Рецидивиста, зарубившего топором свою квартирную хозяйку! Закономерно, что поройбезответственная деятельность ЕСПЧ не способствует интеграции правового иполитического пространства Европы.
• 14 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверкеконституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции озащите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней, пунктов 1 и 2 статьи 32Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первойи четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ, частей 1 и 4 статьи 13,пункта 4 части 3 статьи 311 АПК РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350КоАП РФ и пункта 2 части 4 статьи 413 УПК РФ в в связи с запросом депутатовГосударственной Думы» // Российская газета. 2015. 27 июля.
• Зорькин В.Д. Россия и Страсбург // Российская газета. 2015. 21 октября.
• Конституционный Суд призывает признать верховенство Конституции над решениемЕСПЧ / Известия. 2016. 31 марта.

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 34 ББК 67

ПРАВОВАЯ СИСТЕМА РОССИИ И МЕЖДУНАРОДНАЯ ПРАВОВАЯ СИСТЕМА: ВОПРОСЫ И ПУТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

ИРИНА СЕРГЕЕВНА ИСКЕВИЧ,

ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет», исполняющая обязанности заведующего кафедрой «Международное право»,

кандидат юридических наук E-mail: [email protected]; АНА ТОЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ ПОПОВ, ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет», доцент кафедры «Международное право», кандидат юридических наук

E-mail: [email protected] Научная специальность 12.00.10 - международное право;

европейское право

Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН

Аннотация: Рассмотрены проблемы взаимодействия международного и внутригосударственного права. Раскрывается содержание понятия «имплементация», рассматривается его «переход» в российское законодательство. Анализируются современные процессы имплементации на уровне взаимодействия международного и национального права.

Ключевые слова: международная правовая система, международное право, внутригосударственное право, Конституция РФ, государство.

Annotation. In the article problems of interaction of international and domestic law. The concept of «implementation» is considered a «transition» in the Russian legislation. The author analyzes the current processes of implementation at the level of interaction between international and national law.

Keywords: the international legal system, international law, domestic law, the Constitution of the Russian Federation, the state.

В последнее время преобладают тенденции, определяющиеся стремлением России к сближению национальной правовой системы с международной правовой системой; желанием воспринять европейские ценности и стандарты в области прав человека .

В современной юридической литературе понятие правовой системы остается дискуссионным. Обращаясь к «самому узкому» понятию правовой системы, А.Х. Саидов утверждает, что под ней понимается право определенного государства . М.Н. Марченко говорит о правовой системе общества как о целостном комплексе правовых явлений, которые формируются в результате взаимодействия всех компонентов юридической природы . Г.И. Муромцев дает определение правовой системе как научной категории, дающей многомерное отражение правовой действительности конкретного государства на ее идеологическом, нормативном уровнях . Д.А. Па-шенцев формулирует следующее ее определение: «Правовая система - это структурированная совокупность правовых норм, институтов и правоприменительных механизмов, существующих в данном

конкретном государстве, достигших достаточно высокой степени развития, исторически обусловленных и соответствующих определенному уровню правосознания» .

В ходе поставленной темы необходимо решить вопрос о месте международного права в системе отечественной правовой системы. Эта проблема до сих пор остается актуальной и подлежит научному и практическому разрешению.

Каждая страна самостоятельно определяет объем своих полномочий в делах мирового сообщества. Конституция Российской Федерации не только устанавливает, что общепринятые принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы, но и отдает предпочтение нормам международного права над национальным в случае коллизионных споров (ч. 4 ст.15 Конституции РФ) .

Так, Российская Федерация, осуществляя свои суверенные права, подписала и ратифицировала Конвенцию, тем самым приняв на себя определенные обязательства. Одним из главных обязательств является выполнение решений Европейского Суда по правам

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

человека. В буквальном смысле ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» для России обязательна только в части практики Европейского Суда, которая формируется при рассмотрении дел в связи с предполагаемыми нарушениями Российской Федерацией своих конвенционных обязательств .

Решения Европейского Суда по правам человека обладают более высокой юридической силой по отношению к федеральным законам. Вместе с тем, не разрешен вопрос о соотношении решений Европейского Суда по правам человека с нормами Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации сформировал принципиальные подходы к его разрешению. Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации означает, что если Конституция Российской Федерации предусматривает более высокий стандарт гарантирования прав и свобод человека и гражданина, чем в положениях Европейского Суда по правам человека, то применять нужно нормы Конституции РФ и, соответственно, наоборот, если выявляется более высокое обеспечение прав и свобод человека и гражданина в конвенциях Европейского Суда по правам человека, то приоритет остается за конституционными нормами.

Следовательно, совокупность правомочий, закрепленных в конвенциях Европейского Суда по правам человека являются ключевым фактором признания и развития европейских конституционных основ, их защиты внутригосударственными органами конституционного контроля.

На основе вышеизложенного можно выделить следующие моменты воздействия принципов и норм международного права на развитие национального права .

Во-первых, новая правоспособность государств, которая означает добровольное принятие на себя международных обязательств и передачу осуществления части своих полномочий межгосударственным объединениям.

Во-вторых, наблюдается заметное воздействие идей, принципов и структур международного права на процессы реформирования отраслей национального права.

В-третьих, международные нормы переходят во внутренние путем их конкретизации, полного или частичного воспроизведения (диспозиции) в тексте национального закона, ссылки и отсылки.

В-четвертых, признание международных решений необходимо для деятельности органов государственной власти.

Реализация норм и принципов международного права и их имплементация в правовую систему России представляют собой сложный процесс. Одни нормы реализуются только в международных отношениях, а другие - во внутреннем праве государств с помощью

определенных процедур. Здесь много особенностей. Поэтому очень важно не ошибиться в процессе импле-ментации международно-правовых норм.

Ю.А. Тихомиров считает необходимым выделить следующие этапы имплементации норм международного права.

1. Реально происходит выбор из всего массива норм и предпочтений, так как каждое государство наделено многими международными обязательствами. Наиболее часто предпочтение отдается политическим и экономическим нормам, которые связывают государство с другими государствами и межгосударственными объединениями.

2. Приходится соотносить международные и национальные нормы. Зачастую понятия и термины не совпадают, тем самым усиливая проблему их содержательности и точности перевода. Важным моментом в данном случае является создание глоссариев. Например, выработка понятия «регион» при подготовке Европейской хартии регионального развития была сопряжена с разными толкованиями в законодательстве разных стран. «Перевод» международных норм, разных по структуре, требует зачастую длинных правовых «нитей» в виде норм законов, постановлений и др.

3. Имплементация международных норм связана с ратификацией (одобрение, присоединение), которая должна пройти международно-правовую и конституционную процедуры. Они содержатся в Конституции РФ и Законе о международных договорах.

4. Международные нормы, которые требуют принятия, изменения или отмены национальных норм, оказывают достаточно сильное влияние.

5. Коллизии норм международного и внутреннего права порождают механизм их преодоления. Используются переговоры, согласительные процедуры, а также в этой связи реализуются специальные третейские и коллизионные структуры, например, в рамках ВТО. Кроме того, существует большой опыт функционирования Международного суда ООН, Европейского Суда по правам человека, Экономического Суда СНГ, Международного уголовного суда. Тем не менее, сохраняется проблема их юрисдикций, процедуры принятия и исполнения судебных решений .

Анализируя содержательную сторону вопроса о взаимодействии правовой системы России и международной правовой системы, можно отметить, что эта проблема тесно связана с самой сущностью права, с его определением. Одно из наиболее подходящих выдвинула Н. Лапина: «Право есть внешняя свобода, предоставленная и ограниченная нормой». Нетрудно убедиться, что определение это заключает в себе именно те существенные признаки права, которые указывают на некую определенность .

Большая часть определений считает типичным для права то, что оно является созданием государства или пользуется его признанием, авторитетом, так как право определяет собою верховенство. Таким образом, само

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

стремление России сблизиться с системами мирового сообщества можно проследить через основное влияние непосредственного развития так называемого «чистого права», определяющего тенденции к уважению нравственности в целом.

В нынешних условиях у российской правовой системы есть исключительная возможность единства достижений в области права западных и восточных правовых систем. Это единение может выбрать два направления: единство на основе заимствования как положительного, так и отрицательного опыта. Сохранить все лучшее, что есть в нашей правовой системе, и приспособить для нее все лучшее, что накоплено в мировой практике - это один путь. Отвергать свои, устоявшиеся ценности и традиции, а вместо них взять чуждое для нашей правовой системы - это другой путь.

Выход мы видим в сопряженном развитии права и морали. Закон не должен отделяться от нравственности, тогда он обретает особую силу. В этом случае удастся вернуться к исконным, генетически обусловленным ценностям славянского мира, так как исторически в России играли первостепенную роль в общественной жизни нравственные, духовные, религиозные ценности, которые оказывали определяющее воздействие на поведение людей, а не законы .

Литература

1. Осокин Р.Б. Об основных направлениях уголовно-правовой политики в сфере противодействия преступлениям против общественной нравственности // Уголовный закон: проблемы и перспективы: материалы Международной научно-практической конференции (15 апреля 2011 г.). Тамбов: Бизнес-Наука-Общество, 2011. С. 219-223.

2. Осокин Р.Б., Денисенко М.В. Уголовно-правовая характеристика незаконного распространения порнографических материалов или предметов: Научно-практ. пособ. М.: Московский университет МВД России, 2005. 104 с.

3. Осокин Р.Б. К вопросу о совершенствовании механизма уголовно-правовой охраны общественной нравственности // Юридическая наука и правоприменение (V Саратовские правовые чтения): Сб. тезисов докладов Всероссийской научно-практической конференции (г. Саратов, 1-2 июня 2012 г.). Саратов: Изд-во ФГБОУ ВПО «Сарат. гос. юр. акад.», 2012. С. 149-150.

4. Кокорев В.Г. К вопросу об уголовно-правовой охране религиозных чувств верующих (на примере положений международных договоров и уголовного законодательства зарубежных стран) // Юридическая ответственность в условиях международной интеграции: Материалы X Международной научно-практической конференции студентов и аспирантов (г. Казань, 20-21 ноября 20-21 ноября 2015 г.). Казань: Изд-во Казан. ун-та. Т. 5. С. 180-182.

5. Саидов А.Х. Сравнительное правоведение. М.: Юрист, 2000. 448 с.

6. Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. Общая часть. М.: Зерцало, 2001. 560 с.

7. Проблемы общей теории права и государства / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2004. 832 с.

8. Пашенцев Д.А. Генезис правовой системы России: проблемы методологии // Право и политика. 2008. № 3. С. 518-523.

9. Конституция Российская Федерация: принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декаюря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ) // СЗ РФ. 2014. № 15, Ст. 1691.

10. О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней: Федеральный закон Российской Федерации от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ: принят Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 20 февраля 1998 г.: одобрен Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 13 марта 1998 г. // СЗ РФ. 1998. № 14, Ст. 1514.

11. ТихомировЮ.А. Глобализация: взаимодействие внутреннего и международного права // Журнал российского права. 2002. № 11. С. 3-12.

12. Лапина Н., Чирикова А. Трансформация российской элиты: вперед в номенклатурное будущее? // Мировая экономика и Международные отношения. 2005. № 6. С. 44-50.

13. Осокин Р.Б. Уголовно-правовая охрана общественной нравственности: история и зарубежный опыт противодействия: Монография. Тамбов: Изд-во Пер-шина Р.В., 2013. 156 с.

14. Осокин Р.Б. Теоретико-правовые основы уголовной ответственности за преступления против общественной нравственности: Дисс... докт. юрид. наук. М., 2014. 581 с.

15. Осокин Р.Б. Общественная нравственность как объект регулирования и охраны по российскому законодательству // Труды Тамбовского филиала Московского университета МВД России за 2010 г. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2011. С. 114-116.

16. Осокин Р.Б. Общественная нравственность как особо ценный объект охраны // Вестник Московского университета МВД России. 2011. № 7. С. 167.

17. Осокин Р.Б. Проблемы уголовно-правового противодействия жестокому обращению с животными // Вестник Воронежского института МВД России. 2011. № 1. С. 44-46.

18. Осокин Р.Б. О формировании единой концепции противодействия преступлениям против общественной нравственности в уголовном законодательстве России // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: сборник материалов XIV научно-практической конференции (17 февраля 2011 г.): В 2 ч. Красноярск: СибЮИ МВД России, 2011. Ч. 1. С. 135-138.

19. Осокин Р.Б. О необходимости разработки концептуальных основ противодействия преступлениям

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

против общественной нравственности // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. Вып. 3 (95). С. 236-239.

1.Osokin R.B. Ob osnovnyh napravleniyah ugolov-no-pravovoj politiki v sfere protivodejstviya prestupleni-yam protiv obshchestvennoj nravstvennosti // Ugolovnyj zakon: problemy i perspektivy: materialy Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (15 aprelya 2011 g.). -Tambov: Biznes-Nauka-Obshchestvo, 2011. S. 219-223.

2.Osokin R.B., Denisenko M.V Ugolovno-pravovaya harakteristika nezakonnogo rasprostraneniya pornogra-ficheskih materialov ili predmetov: nauchno-praktich-eskoe posobie. M.: Moskovskij universitet MVD Rossii, 2005. - 104 s.

3.Osokin R.B. K voprosu o sovershenstvovanii mekh-anizma ugolovno-pravovoj ohrany obshchestvennoj nravstvennosti // YUridicheskaya nauka i pravoprimenenie (V Saratovskie pravovye chteniya): sbornik tezisov dokladov Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii (g. Saratov, 1-2 iyunya 2012 g.). - Saratov: Izd-vo FGBOU VPO «Sarat. gos. yur. akad.», 2012. S. 149-150.

4.Kokorev V.G. K voprosu ob ugolovno-pravovoj ohrane religioznyh chuvstv veruyushchih (na primere polozhenij mezhdunarodnyh dogovorov i ugolovnogo zakonodatel"stva zarubezhnyh stran) // YUridicheskaya otvetstvennost" v usloviyah mezhdunarodnoj integracii: materialy X Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii studentov i aspirantov (g. Kazan", 20-21 noyabrya 20-21 noyabrya 2015 g.). Kazan": Izd-vo Kazan. un-ta. - T. 5. S. 180-182.

5.SaidovA.H. Sravnitel"noe pravovedenie. M.: YUrist, 2000. - 448 s.

7.Problemy obshchej teorii prava i gosudarstva / pod obshch. red. V. S. Nersesyanca. M.: Norma, 2004. - 832 s.

8.Pashencev D.A. Genezis pravovoj sistemy Rossii: problemy metodologii // Pravo i politika. - 2008. № 3. S. 518-523.

9.Konstituciya Rossijskaya Federaciya: prinyata na vsenarodnom golosovanii 12 dek. 1993 g. (s uchetom po-pravok, vnesennyh Zakonami RF o popravkah k Konsti-tucii RF ot 30 dek. 2008 g. № 6-FKZ, ot 30 dek. 2008 g. № 7-FKZ, ot 5 fevr. 2014 g. № 2-FKZ) // Sobr. zakonoda-

tel"stva Ros. Federacii. 2014. № 15, st. 1691.

10.0 ratifikacii Konvencii o zashchite prav cheloveka i osnovnyh svobod i Protokolov k nej: feder. zakon Ros. Federacii ot 30 marta 1998 g. № 54-FZ: prinyat Gos. Du-moj Feder. Sobr. Ros. Federacii 20 fevr. 1998 g.: odobr. Sovetom Federacii Feder. Sobr. Ros. Federacii 13 marta 1998 g. // Sobr. zakonodatel"stva Ros. Federacii. - 1998. № 14, st. 1514.

11.Tihomirov YU.A. Globalizaciya: vzaimodejst-vie vnutrennego i mezhdunarodnogo prava // ZHurnal rossijskogo prava. - 2002. № 11. S. 3-12.

12.Lapina N., CHirikovaA. Transformaciya rossijskoj ehlity: vpered v nomenklaturnoe budushchee? // Mirovaya ehkonomika i Mezhdunarodnye otnosheniya. - 2005. № 6. S. 44-50.

13.Osokin R.B. Ugolovno-pravovaya ohrana obshchestvennoj nravstvennosti: istoriya i zarubezhnyj opyt protivodejstviya: monografiya. - Tambov: Izd-vo Pershina R.V., 2013. - 156 s.

14. Osokin R.B. Teoretiko-pravovye osnovy ugolovnoj otvetstvennosti za prestupleniya protiv obshchestvennoj nravstvennosti: dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2014. - 581 s.

15.Osokin R.B. Obshchestvennaya nravstvennost" kak ob"ekt regulirovaniya i ohrany po rossijskomu zakonoda-tel"stvu // Trudy Tambovskogo filiala Moskovskogo uni-versiteta MVD Rossii za 2010 g. - Tambov: Izd-vo Pershi-na R.V, 2011. S. 114-116.

16.Osokin R.B. Obshchestvennaya nravstvennost" kak osobo cennyj ob"ekt ohrany // Vestnik Moskovskogo uni-versiteta MVD Rossii. 2011. № 7. S. 167.

H.Osokin R.B. Problemy ugolovno-pravovogo protivodejstviya zhestokomu obrashcheniyu s zhivotnymi // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. 2011. № 1. S. 44-46.

18.Osokin R.B. O formirovanii edinoj koncepcii protivodejstviya prestupleniyam protiv obshchestvennoj nravstvennosti v ugolovnom zakonodatel"stve Rossii // Aktual"nye problemy bor"by s prestupnost"yu v Sibirskom regione: sbornik materialov XIV nauchno-prakticheskoj konferencii (17 fevralya 2011 g.): v 2 ch. - Krasnoyarsk: SibYUI MVD Rossii, 2011. - CH. 1. S. 135-138.

19.Osokin R.B. O neobhodimosti razrabotki koncep-tual"nyh osnov protivodejstviya prestupleniyam protiv obshchestvennoj nravstvennosti // Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2011. - Vyp. 3 (95). S. 236-239.

Роль любого государства в формировании международного права предопределяется объективными и субъективными факторами. К ним относятся, в частности, степень вовлеченности государства в международные отношения и возможность его влияния на них, обусловливаемые уровнем экономического, научно-технического, интеллектуального, военного развития страны в соответствующий период общественной эволюции. Кроме того, немаловажное значение имеют адекватность отстаиваемых государством международноправовых идей объективным потребностям международного сообщества и степень привлекательности этих идей для его партнеров по международным отношениям, качество международно-правовой подготовки лиц, которые представляют данное государство в международных отношениях, их дипломатическое искусство.

Наша страна стала превращаться во влиятельную и активную силу международных отношений, прежде всего отношений в Европе, в первой половине XVIII в., в период царствования Петра I. В 1722 г. появляется первая российская работа по международному праву - «Рассуждения, какие законные причины Его Царское Величество Петр Первый царь и повелитель всероссийский... к начатию войны против Короля Карла XII, Шведского, в 1700 году имел...», написанная вице-канцлером П. П. Шафировым. Актом, имевшим важное международно-правовое значение, стала принятая Россией в 1780 г. Декларация о вооруженном нейтралитете , в которой Екатерина II провозгласила свободу плавания кораблей нейтральных государств и перевозку ими грузов «у берегов воюющих наций».

В XIX - начале XX вв. Россия уже играет одну из центральных ролей в европейской политике и оказывает существенное влияние на формирование международно-правового режима международных отношений. Переживает расцвет отечественная международно-правовая наука. В 1862 г. появляется первый русский «Курс международного права» Д. И. Каченовского, затем выходят работы М. Н. Капустина, Л. А. Камаровского, П. Е. Казанского, И. А. Ивановского, Н. М. Коркунова, а также Ф. Ф. Мартенса, издавшего 15-томное «Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными государствами» .

Особенно заметным стал вклад России в право войны. В XIX в. война международным правом не запрещена, но все большей популярностью пользуются идеи международно-правового регулирования методов и средств ее ведения, укрепления начал гуманности, ограничения вооружений и внедрения в межгосударственные отношения правил и механизмов мирного урегулирования разногласий. В частности, в 1868 г. принимается Санкт-Петербургская декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль - первый международно-правовой документ, регламентирующий методы и средства военных действий . В конце XIX в. широкую поддержку нашла инициатива России о проведении первой, универсальной по тем временам, конференции мира, которая состоялась в 1899 г. и получила продолжение в 1907 г. в виде второй конференции мира. На конференциях, проведенных в Гааге, были приняты конвенции о правилах ведения войны, а также о системе мирных средств разрешения споров между государствами. Важнейшую роль в формировании этой инициативы, ее интеллектуальном наполнении и реализации российской позиции в ходе конференций сыграл выдающийся российский юрист-международник, ученый и дипломат Ф. Ф. Мартенс. Сформулированное им положение о том, что в случаях, не предусмотренных правом войны, воюющие остаются под защитой и действием принципов международного права, проистекающих из установившихся обычаев, принципов гуманности и требований общественного сознания (так называемая оговорка Мартенса) , до сих пор считается одним из важных положений международного гуманитарного права.

Существенное, но противоречивое влияние на международные отношения и международное право и, соответственно, на вклад нашей страны в их развитие оказала Октябрьская революция 1917 г. Пришедшие к власти в России политические силы уже в первых программных правовых актах - Декрете о мире от 26 октября 1917 г., Декларации прав народов России от 2 ноября 1917 г., Декларации о правах трудящегося и эксплуатируемого народа от 13 января 1918 г. - провозгласили ряд оказавших прогрессивное влияние на развитие международных отношений и международного права идей и принципов, каковыми были, в частности, самоопределение и мирное сосуществование. Принцип самоопределения народов к тому же получил практическую реализацию в действиях Советской России. Их результатом стало, например, обретение независимости Финляндией, Латвией, Литвой, Эстонией, отказ нашей страны от заключенных царской Россией договоров о разделе Польши. Сформулированные в Декрете о мире положения, в частности о прекращении войны (Первая мировая война в тот период была в самом разгаре) и немедленном заключении мира без аннексий и контрибуций, внесли важный вклад в формирование принципа неприменения силы и угрозы силой в отношениях между государствами и, соответственно, принципа мирного разрешения международных споров.

Идеи, провозглашенные советской властью, были адекватны времени, привлекательны и созвучны идеям, выдвигавшимся и другими государствами. Например, принцип самоопределения содержался в «Четырнадцати пунктах» об условиях мира Президента США В. Вильсона в его послании Конгрессу от 8 января 1918 г., ставших важным шагом на пути создания в 1919 г. Лиги Наций. Идеи мирных отношений между государствами, необходимости мирного урегулирования споров и отказа от войны также разделялись многими государствами. Они получили отражение сначала в Статуте Лиги Наций, а затем в ряде международных договоров, включая такой важнейший документ, как Парижский договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики, заключенный в 1928 г., который обычно называют Пактом Бриана - Келлога .

Вместе с тем Октябрьская революция привела к расколу мира на две системы - социалистическую и капиталистическую, ориентированные на различные ценности и мировоззрение. В советской государственной идеологии важное место заняла концепция необходимости победы социалистической системы во всем мире. Это усилило конфронтационные тенденции в международных отношениях, нанесло тяжелый урон и международно-правовой науке страны. Многие ученые были вынуждены покинуть Россию и работать за рубежом . Отечественная международно-правовая наука утратила независимость, была подчинена государству и господствовавшей коммунистической идеологии. По сути, до 1950-х гг. она не признавала общее международное право, руководствуясь тезисом о существовании двух международно-правовых систем - социалистической и капиталистической. Даже мирное существование, рассматривавшееся СССР и советской доктриной одновременно как международно-правовой принцип и как тип отношений между социалистическими и капиталистическими государствами, считалось формой классовой борьбы на международной арене.

Следует, однако, отметить: при рассмотрении конкретных вопросов международных отношений идеологические установки в значительной мере уступали место прагматичному подходу. Страна не могла существовать автаркически. Необходимо было, в том числе с помощью международного права, обеспечивать интересы ее безопасности от внешних угроз, поддерживать торгово-экономическое и иное мирное взаимодействие с другими государствами. Международное право оказалось востребованным. Так, Советское государство отказалось лишь от международных договоров, заключенных Российской Империей, которые считало кабальным порождением империалистических отношений . Другие международные договоры продолжали действовать. Заключались новые, сначала в основном двусторонние, договоры. Постепенно СССР вовлекался в многостороннее сотрудничество, а в 1934 г. вступил в Лигу Наций. В период между двумя мировыми войнами наша страна также стала участницей ряда договоров, направленных на запрещение агрессивной войны и обязывающих разрешать споры только мирными средствами, включая Пакт Бриана - Келлога.

Внешнеполитическая деятельность СССР не всегда была последовательной: так, в 1939 г. Советский Союз начал войну с Финляндией, в результате чего был исключен из Лиги Наций. Продолжил СССР и практику тайной дипломатии и тайных договоров, об отказе от которых было заявлено в Декрете о мире (наиболее известным примером являются секретные протоколы к советско-германскому Пакту о ненападении 1939 г.). Следует заметить, правда, что в силу своей природы дипломатическая деятельность всегда в значительной мере скрыта от посторонних глаз, а заключение секретных договоров как таковое не противоречило международному праву.

После победы над Германией и Японией во Второй мировой войне, создания ООН, одним из учредителей и постоянным членом СБ которой по праву стал СССР, его роль в международных делах значительно возросла. Это, в свою очередь, создало предпосылки для усиления влияния нашей страны на международное право. Советский Союз превратился в одну из двух сверхдержав, обладающих колоссальным военным, экономическим и интеллектуальным потенциалом, стал лидером так называемого социалистического лагеря. Последовавшие за смертью И. В. Сталина смена руководства страной и перемены в ее политической жизни привели в середине 1950-х гг. к изменению отношения к международному праву. Советская международно-правовая доктрина признала существование общего для всех государств международного права. Значительную роль в этом сыграли работы Г. И. Тункина, выдвинувшего теорию согласования воль государств как основы нормотворческого процесса в международном праве. Международное право и в науке, и на практике признавалось важным инструментом, обеспечивающим не только противостояние, но и сотрудничество государств. Ведущие позиции СССР в ряде областей экономической и научно-технической деятельности создавали предпосылки для продвижения важных внешнеполитических и международно-правовых инициатив. В значительной степени благодаря СССР получило развитие право международной безопасности, а также международное космическое право. В 1963 г. заключен Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, в 1967 г. - Договор по космосу, в 1968 г. - ДНЯО. В 1974 г. ГА ООН, во многом в результате внешнеполитической активности СССР, приняла Определение агрессии . Также в значительной мере благодаря СССР в международном праве получили закрепление социальные, экономические и культурные права человека, нашедшие свое отражение сначала во Всеобщей декларации прав человека 1948 г., а затем в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.

Довольно заметное влияние приобрела и советская наука международного права. Например, книга С. Б. Крылова «История создания Организации Объединенных Наций» (1960 г.) до сих пор считается одной из лучших на эту тему. Фундаментальный труд Г. И. Тункина «Теория международного права» (1970 г.) переведен и опубликован за рубежом. В СССР издавались многочисленные работы по международному праву, среди которых особо следует отметить шеститомный и семитомный «Курсы международного права», изданные, соответственно, в 1967-1973 и 1989-1993 гг. Видные советские юристы-меж- дународники всегда входили в состав таких важных для международного права органов, как МС ООН и КМП, и внесли заметный вклад в его кодификацию и прогрессивное развитие.

В конце 1980-х гг. на фоне начавшихся политических перемен в СССР стали проявляться изменения во внешней политике и в международно-правовых позициях нашей страны. Это коснулось прежде всего отношения к теме прав человека. СССР согласился с тезисом о том, что эту проблематику, в том числе вопросы, касающиеся политических и гражданских прав, нельзя более рассматривать как относящуюся исключительно к внутренним делам государства. В 1989 г. Советский Союз признал обязательную юрисдикцию МС ООН по спорам, вытекающим из ряда важнейших международных договоров о правах человека, сняв сделанные ранее соответствующие оговорки к этим договорам.

После выхода остальных союзных республик из состава СССР в 1991 г. Российская Федерация стала государством - продолжателем Советского Союза. Это означает, что в международно-правовом плане Россия продолжила правосубъектность СССР и, следовательно, осуществление его международных прав и обязательств, участие в международных договорах и членство в международных организациях.

В то же время с точки зрения политики, экономики да и во многих других аспектах Россия - иное государство, что не могло не отразиться на ее отношении к целому ряду международно-правовых вопросов. Прежде всего это касается роли международного права во внутренней жизни страны. Впервые в истории России конституционно было закреплено положение о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры нашей страны являются составной частью ее правовой системы (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ 1993 г.). Более того, Конституция РФ закрепляет приоритет применения международного договора РФ перед законом и содержит другие важные ссылки на международное право . Широкое распространение приобрела практика обращения органов власти Российской Федерации, прежде всего российских судов, к международно-правовым нормам. Международное право служит важным инструментом защиты прав российских граждан и юридических лиц. После того как в 1996 г. Россия стала членом СЕ, а в 1998 г. - стороной Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., физические и юридические лица, находящиеся под российской юрисдикцией, могут, опираясь на международное право, защищать свои права в ЕСПЧ.

Поскольку Россия стала современным, открытым государством, а ее экономика - частью глобальной экономики, потребовались новые подходы к вопросам правового регулирования передвижения физических лиц, международной торговли, инвестиций. Россия заключает многочисленные договоры, направленные на упрощение визовых процедур, защиту и поощрение капиталовложений, регулирование международных торгово-экономических и финансовых отношений. В 2001 г. наша страна вступила в Гаагскую конференцию международного частного права, стала участницей все большего числа принятых в ее рамках конвенций. Используя различные международно-правовые инструменты, Российское государство активно защищает права своих граждан и юридических лиц, а также соотечественников за рубежом. Изменилось отношение к вопросу об иммунитете государства. Если при господстве государства в экономике СССР отстаивал принцип абсолютного иммунитета государства от иностранной судебной юрисдикции, то после перехода к рыночной экономике и закрепления института частной собственности Россия согласилась с уже продолжительное время доминировавшей в странах Запада концепцией, согласно которой иммунитет государства имеет ограниченный или функциональный характер. Поскольку аналогичные перемены произошли в других государствах, ранее принадлежавших к «социалистическому содружеству», появилась возможность принять в 2004 г. Конвенцию ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности.

В конце прошлого - начале нынешнего века наша страна стала членом ряда влиятельных международных организаций, в которых не участвовал СССР: организаций группы Всемирного банка (МБРР, МАР, МФК, МАИГ), МВФ, Европейского банка реконструкции и развития, ФАО. В августе 2012 г. Россия вступила в ВТО. Установлены отношения партнерства и сотрудничества с ЕС, НАТО, ОЭСР. Россия является ключевым участником СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭС и его ТС, ШОС.

В результате процессов конца 1980-х - начала 1990-х гг., распада СССР и исчезновения «социалистического содружества» мир перестал быть биполярным, двусистемным, приобрел более сложные очертания. В условиях глобализации появились новые возможности для развития международного сотрудничества и международного права. Перемены в нашей стране, ее изменившаяся внешняя политика и подходы к некоторым международно-правовым вопросам сделали возможным повышение эффективности универсальных международных организаций, прежде всего ООН и ее СБ. По сути, новой жизнью зажила гл. VII Устава ООН, посвященная действиям в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии. Благодаря единым действиям постоянных членов СБ стало возможным принятие им решений, позволивших предотвратить или урегулировать ряд острых международных кризисов. Россия стала инициатором или соавтором ряда новаторских резолюций СБ ООН, направленных на борьбу с этими угрозами и вызовами (например, резолюции 1373, 1540, 1566). Важным вкладом нашей страны в развитие международного права в данной области явилась разработка проекта Конвенции по борьбе с актами ядерного терроризма, принятой в 2005 г. ГА ООН.

Отличительные черты внешней политики современной России и ее отношения к международному праву по сравнению с СССР - не- догматичность и прагматизм. Ее основная задача - защита интересов государства, его граждан и юридических лиц на основе международного права и с использованием международно-правового инструментария. Эти цели закреплены в утвержденной Президентом РФ 12 февраля 2013 г. Концепции внешней политики Российской Федерации. В ней, в частности, отмечено, что поддержание и укрепление международной законности - одно из приоритетных направлений деятельности Российской Федерации на международной арене и что верховенство права призвано обеспечить сотрудничество государств при соблюдении баланса их зачастую не совпадающих интересов, а также гарантировать стабильность мирового сообщества в целом.

• См.: Декларация Императрицы Екатерины II относительно вооруженного нейтралитета, обращенная к дворам Лондонскому, Версальскому и Мадридскому, 28 февраля 1780 года // Международное право в избранных документах / сост. Л. А. Моджорян,В. К. Собакин отв. ред. В. Н. Дурденевский. М., 1957. Т. III. С. 264-266.