Обращаясь к истории общества невозможно встретить иную концепцию индивидуального права, показавшей такую конкретизацию и столь отменную степень правового сложения и правовой квалификации, как римское частное право. Очень важно подчеркнуть наличие двух правовых понятий, обусловивших в Риме исчерпывающее регламентирование, имевшее особую значительность для общехозяйственного оборота Рима, для фиксирования и форсирования эксплуатирования рабов и несостоятельных свободных, которое совершалось «элитным Олимпом» рабовладельческого государства.
На первом месте необходимо отметить понятие беспредельного самостоятельного личного имущества. Оно возникло, так как было необходимо утвердить в максимальном объеме, полномочия рабовладельцев на землю, предоставить полную свободу использования труда рабов и наделить купцов возможностью в действительности распоряжаться товарами.
Вторым понятием является понятие о договоре. В первые века новой эры в древнем Риме торговое обращение достигло своего наибольшего развития. Ведение толстосумами внушительного хозяйства вызвало необходимость:
- исчерпывающей разработки многообразных категорий договорных отношений;
- четкой и подробной детализации формулирования прав и обязанностей контрагентов на основании фундаментальности договора;
- беспощадного отношения к неплательщику, не выполняющему договор.
Уничтожение анахронизмов первобытно общинного строя и выраженность семейной общности собственности в Римском государстве произошло к началу новой эры. С течением времени римское частное право становится обладателем черт индивидуализма и независимости юридического самоопределения имущих прослоек свободного населения. Субъект собственности по своему усмотрению на свой страх и риск обозначается в товарообороте, и также единолично является ответственным за свою деятельность. Определение индивидуализма состоит в том, что домохозяин или рабовладелец распоряжается хозяйством и вступает в определенные отношения на рынке с другими подобными ему хозяевами.
Замечание 1
Методическое осуществление этих начал, в свете того что они имели огромную ценность для главенствующего класса общества, построенного на эксплуатации, соответствовало в Риме заключающейся в максимально высоком уровне системы воспроизведения юридических норм.
Подводя итог обо всем рассказанном выше хочется отметить, что основными чертами римского права являются:
- выразительность и точность формулирования и аргументации;
- достоверность мыслей, фраз и формулирования;
- определенность и результативность законодательства
пропорциональность всех юридических рассуждений и заключений заинтересованности господствующего класса.
Системы римского права
Квиритское (цивильное) право
Римское частное право состояло из трех ветвей, которые образовались в различный период времени. Первая ветвь состояла из норм квиритского (цивильного) права. Образование и совершенствование его пришлось на VI в. – середину III в. до н.э. Законы древнейшей юриспруденции контролировали отношения исключительно между квиритами – римскими гражданами.
Преторское право
С течением времени происходило дальнейшее изменение и развитие частного права. Этому способствовало распространение торговли, наращивание темпов в сельском хозяйстве, ремеслах, индивидуальных имущественных отношениях. Параметры квиритского права уже не имели возможности регулировать формирование торгово-денежных отношений. Жизнь настойчиво диктовала привести старые законы в гармонию с новыми обстоятельствами и потребностями общества. Именно поэтому наряду с квиритским правом появилось преторское право (ius praetorium) как вторая ветвь частного права. Она сформировалась из повелений, распоряжений и указов(эдиктов) магистратов, главным образом преторских(судейских) эдиктов.
При осуществлении судебной деятельности преторы не аннулировали и не реформировали нормы квиритского права, а лишь привносили в нормы старых законов новое содержание (отменяли то или другое положение цивильного права). Чтобы осуществить защиту новых отношений, преторы совершили следующие действия. При помощи эдиктов они стали исправлять недостатки и промахи цивильного права. В дальнейшем в преторские эдикты стали привносить формулировки, направленные на преобразование норм цивильного права. Преторский эдикт предписывал новые способы для признания новых отношений. Демонстрируя возможности защиты вопреки цивильному праву или в добавлении его, эдикт претора конструировал новые формы права.
Нормы преторского права были призваны регулировать отношения между римскими гражданами также как и нормы квиритского права. Вместе с тем, отличаясь от последних, эти нормы были избавлены от формального отношения, религиозной ритуальности и символизма. Фундамент преторского права состоял из принципов моральной ответственности, справедливости, милосердности и гуманизма, рациональной концепции о естественном праве (ius naturale). В соответственности с естественным правом все люди равноправны и рождаются свободными. Равенство римских граждан перед законом возникало собственно из принципа справедливости. Принцип гуманизма определял уважительное отношение к личности.
«Право народов»
Торговля между Римом и другими владениями Римского государства предписывала формирования юридических норм, которые были бы приемлемы для реализации операций с сотрудничеством иностранных граждан. В республиканский период исходя из этого образовалась еще одна концепция частного права – это система «право народов» (ius gentium). Данная структура вобрала в себя установления римского права и традиции права Греции, Египта, а также некоторых других государств.
Нормы «права народов» отличались от квиритского и преторского права тем, что регламентировали отношения между римскими гражданами и чужестранцами (Перегринами), а также между самими иностранцами во владениях Римского государства. В сравнении с римским правом древнейшего времени это законодательство отличались демократизмом, отсутствием формальностей и эластичностью.
Замечание 2
Изначальное римское частное право и «право народов» в течение длительного времени взаимно дополняли друг друга. Нужно заметить, что «права народов» кардинально повлияло на квиритское право, в свете чего предшествующее стало утрачивать свои индивидуальные черты. Шаг за шагом осуществлялось сближение всех трех систем права. Если в начале III в. н.э. еще сохранялись некоторые различия между ними, то уже к середине IV в. все три системы образовали единое римское частное право.
Основные принципы публичного права
Для римского права характерны два альтернативных принципа, которые проникают в процесс создания права претором и юристами.
В первую очередь это консерватизм, который находил свое воплощение в том, что юристы удостоверяют, что любые итоги и решения согласовываются со взглядами их предшественников. Они обращались со старым правом с большим уважением, подчеркивали неприемлемость каких-либо нововведений, незыблемость действующего общественного строя а, самое главное, непреложность и несокрушимость права. Случалось, что юристы специально обращались при интерпретации сформировавшегося канона к вытяжкам, для того чтобы не демонстрировать изменчивости права.
Другим принципом публичного права является его прогрессивность. Юрист не опасался сформулировать новый закон если:
- производственные отношения, развиваясь, не увязывались, как бы это не комментировали, в предыдущие нормы;
- древние правила не могли уже защитить современные интересы господствующего класса;
- если находились недоработки и упущения в законодательстве
Осуществлялось это не путем отмены прежнего закона или обычая (на такую отмену римские магистраты и юристы не имели правомочий), такие действия могли бы спровоцировать нежелательное для господствующего класса представление об изменчивости права. Римским юристом осуществлялось обходное движение. Формировались обновленные регламенты при опоре на старое право и без отмены его. Затем либо претор вносил дополнения в прежний эдикт либо юристы выражали новые взгляды. «И жизнь начинала течь по новому руслу, хотя старое русло не засыпалось – оно просто высыхало».
Замечание 3
Так, одновременно с цивильной собственностью была сформирована бонитарная или преторская собственность. Она не носила названия собственности, но давала ответственному лицу все права собственника. Также вместе с цивильным наследственным правом была разработана преторская концепция наследования (которая даже не носила названия наследования) и т.п.
Если вы заметили ошибку в тексте, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Понятие res publicae. Понятие коллегиальности и единовластия, их сочетание в римском государстве. Народное собрание: куриатные, центуриатные и трибутные (плебейские). Их полномочия.
Сенат и его полномочия.
Магистратуры и их полномочия. Виды магистратур: ординарные и экстраординарные. Высшие и низшие ординарные магистратуры. Отдельные магистры: диктатор, начальник конницы, консулы, престоры, цензоры, плебейские трибуны, квесторы, курульные эдилы.
Исторические формы единоличной власти. Rex (вождь, царь) и его правомочия. Princeps (первоприсутствующий, государь) и его правомочия. Dominus (господин) и его правомочия. Imperator (повелитель, император) и его правомочия. Установление и прекращение власти монарха.
Армия в период республики и период империи Рима.
Римское публичное право.
Государственный строй Рима.
Вопросы лекции:
- 1. Римское публичное право: понятие и содержание.
- 2. Система управления Рима.
Публичное право (jus publicum) - совокупность норм, регулирующих вопросы религиозного характера и вопросы управления. Это право, которое «ad statum rei Romanae spectat» (относится к положениям Римского государства).
Публичное право включало в себя святыни, служение жрецов, положение магистратов (Ульпиан). К нему относились нормы, определяющие правовое положение государства и его органов и регулирующие их отношения с частными лицами.
Римское публичное право содержало нормы:
о судопроизводстве:
Формах судебного процесса,
Вызове в суд,
Доказывании и доказательствах,
Процессуальном представительстве;
2. уголовного права:
О преступлениях и наказаниях,
Об ответственности за преступления;
3. о законах, сенатусконсультах и долговременном обычае;
4. о порядке похорон и церемоний;
5. о правоспособности и дееспособности лиц,
6. о структуре власти,
7. о занятии государственных должностей.
Нормы публичного права носили повелительный характер(императивные) и не могли быть изменены. Применялись методы власти и подчинения. Публичное право неразрывно связано с обязанностями.
В сфере публичного права главенствующим источником и основной формой правовых предписаний был закон — lex. Законом могло считаться далеко не всякое нормативное предписание, даже исходящее от соответствующего органа государственной власти. Для того, чтобы получить качество такового, закон должен был обладать соответствующим, внутренним содержанием и быть принятым с учетом предписанного правом и государственной традицией порядка. Согласно наиболее общему юридическому определению, «законы — это имеющие предписывающий характер общие постановления, предложенные магистратом, принятые народным собранием и утвержденные Сенатом».
Таким образом, в римском праве законом считалось специальное и конкретное в правовом отношении выражение суверенной воли римского народа, реализованное через сложившиеся государственные установления.
Закон должен представлять оформленное выражение общей воли римского народа — «закон есть приказ и распоряжение народа». Соответственно силу закона lex могли получить только постановления учреждений, признанно воплощавших весь римский народ.
Помимо основной формы — решений центуриатных комиций, законом считались постановления плебса — plebiscitum (или «приказ и распоряжение плебса»), решения Сената — senatusconsultum, конституции государя (или «приказ и распоряжения римского народа», переданные через посредство делегированной государю власти).
Закон должен представлять согласованную волю римского народа относительно общих по своему значению вопросов, относящихся к «публичным делам». Предписания закона должны быть возможно более всеобщими, и, соответственно, смысл законного регулирования понимался также ограничительно.
Lex — это подтверждение какого-либо торжественного политического акта, факта делегации полномочий, удостоверение факта выборов, узаконение полномочий должностного лица.
Lex — это регламентация правовой ситуации, касающейся тех отношений, которые входят в область интересов «публичных дел» (а не, например, нравственных или идейных, культурных и т.п. коллизий).
Lex — это определение общих правил формирования отношений между лицами, имеющими правовое значение, процедуры использования тех или иных прав, привиле-гий, конкретнее — объектов прав и полномочий и т.п.
Наконец, lex — это регламентация условий совершения юридических действий, а также всего того, что придает отдельным элементам этих действий общеправовое значение (признание доказательственного значения за тем или иным фак-том или, напротив, отрицание такового и т.п.).
Закон должен представлять индивидуализированное выражение всеобщей воли относительно общих вопросов — это требование составляло существенную особенность представления о содержании и направленности закона в римской юридической культуре. В единичном законе (законодательном акте) не могут охватываться разные по своему приме-нению вопросы права (например, нельзя регулировать одним законом вопрос опеки и освобождение от тяжких уголовных наказаний малолетних преступников, хотя бы и то, и другое имело в виду интересы одних и тех же субъектов правоотношений — несовершеннолетних). Это, прежде всего, было связано с характером судебного правоприменения в Риме: с наличием разных судебных органов по разным категориям дел. Но, в не меньшей степени было и общеправовым требованием к законотворчеству как делу весьма ответственному: избыточный закон не только не создает нового права, но вредит старому праву. Равно нельзя было предлагать издание законов во всеобщих, не нормативно-регулирующих по своему содержанию формулировках. «Законов сила есть повелевать, запрещать, разрешать, наказывать» — и если предположение не заключало в себе вполне конкретного запрещения, повеления, разрешения, предписания о наказании (безразлично, касалось ли это абстрактного множества субъектов права, определенного числа или даже единичного человека — силу lex могло иметь «распоряжение народа» и по отношению к отдельному индивидууму), то такое законодательное предположение не могло стать полноправным законом, согласованным со всеми канонами права.
Наличие в законе обязательных составных частей (введение— диспозиция — санкция), обусловило внутреннюю типологию законодательных актов.
Главным классифицирующим элементом является заключительный — санкция. И в зависимости от содержания этого элемента, от характера санкции, сформировалось несколько видов законов. Дополнительным организующим моментом содержания законодательного акта должна была являться точная принадлежность его к одному из сложившихся видов: не могло быть закона, который мог бы расцениваться как не принадлежащий ни к одному из этих классов или к двум классам разом.
Сложилось в римском праве три основных и один дополнительный вид законов.
Законы совершенные (leges perfectae),
Законы не вполне совершенные (leges minus quam perfectae),
Законы несовершенные (leges imperfectae),
Законы более чем вполне совершенные (leges plus quam perfectae).
Законы совершенные (leges perfectae) предполагали конкретное запрещение какого-либо деяния, какого-либо нарушения правовых предписаний. И если это деяние все-таки совершалось, то оно объявлялось недействительным, не рождающим юридических последствий. Но никаких иных последствий или невыгод для участвующих лиц такой закон не предполагал. Например, завещание, составленное неправовым способом, не имело силы, и наследники лишались права воспользоваться его распоряжениями, но не терпели иных утеснений (штрафа и т.п.).
Законы не вполне совершенные (leges minus quam perfectae) предполагали запрещение какого-либо деяния или нарушения правовых предписаний, но не объявляли его изначально недействительным, а предусматривали собственно санкцию-наказание за нарушение закона или права. Таковы были в громадном большинстве уголовные законы, но такими могли быть и законы по вопросам частных прав: так, наследник, получивший по завещанию свыше той доли, какую он мог получить по закону, не только терпел соответствующее уменьшение своей доли, но еще и уплачивал штраф, либо вообще платил штраф, превосходящий его долю.
Законы несовершенные (leges imperfectae) не отменяли действительности совершенных в нарушение их предписаний действий, но и не налагали никаких за то наказаний или иных ограничений. Это были главным образом организующие порядок правоотношений законодательные акты, в которых заключались общие нормативные требования, процеду-ры, гарантии действительности юридических действий и т.п. К этому виду законов принадлежат, в том числе все акты публично-правового содержания: о полномочиях властей, о характере деятельности тех или иных учреждений и т.п.
Дополнительный классификационный подвид составили законы более чем вполне совершенные (leges plus quam perfectae), который собственно догматика классической эпохи не знала, но который представлен рядом законодательных актов. Согласно этим законам, не только совершенное в противоречие их требований деяние объявлялось юридически недействительным, но еще и налагалось наказание за посягательство на установленный правовой порядок.
Смысл существования закона как источника правовых норм в том, что тот или другой круг важных для регулирования правоотношения вопросов был разрешен в единой принудительно-предписывающей форме. Обязательная сила законов для данного гражданского сообщества считалась поэтому необходимой чертой всей системы jus civile. Законы суть опосредованное выражение воли народа — поэтому, в том числе, непременным должно быть для истинных граждан и для всего публично-правового порядка исполнение их требований. Обратное отношение разрушает самый правовой смысл закона: «Бесполезно издавать законы, если им не подчиняются». В отличие от обычая закон есть, как правило, одномоментное выражение юридически обязывающей воли, привязанное к конкретной дате, к конкретным обстоятельствам издания. Чтобы всякий вновь изданный закон не ломал каждый раз заново всей системы правовых норм, выработались определенные принципы восприятия действия закона.
Принципы действия закона:
Соответствовать прежнему и будущему законодательству,
Допущение обратной силы и действия закона.
Во-первых, для придания действительности своим правовым предписаниям закон должен быть должным образом обнародован, или опубликован. Эта процедура самым непосредственным образом влияет на вступление закона в силу. Закон считается вступившим в силу либо с момента его формального обнародования, либо с истечением времени, достаточного для ознакомления с его содержанием на всей территории, для которой он предназначен (в исторических условиях не только древности, но и даже нового времени, вплоть до наступление эры средств электронной связи, сложились даже конкретные сроки, привязанные к географическим и территориальным характеристикам: например, на расстоянии в 100 миль закон считался вступившим в силу на следующий день после опубликования, в 200 миль — через 2 дня и т.д.; объявление закона вступившим в силу с момента утверждения или подписания рассматривалось как нонсенс или как устремление крайнего деспотизма).
Во-вторых, закон должен быть вписан определенным образом в историческую систему правовых норм прежнего и будущего законодательства Основным принципом римского права было признание силы закона только на будущее время, прежние юридические факты и отношения по-прежнему подлежат действию прежних же норм — leges et constitutions faturis certum est dare formam negotiis, non ad facta praeteria revocari. Однако как общее начало наличествовало и допущение за законами обратных силы и действия. Это было связано с тем, что закон должен был регулировать то, что и в будущем будет подобно настоящему, что он может не только запрещать на будущее, но и извинять в прошлом. Действие закона на прошлое могло быть предусмотрено самим законодателем, особенно если акт был рассчитан на регулирование длящихся правоотношении (например, давностных сроков). Механически под обратную силу закона подпадали все нормы судебно-процессуального свойства: все дела и споры, вызванные давними правоотношениями, решались по правилам вновь установленным.
Пространство действия закона характеризовалось трояким качеcтвом:
временное,
территориальное,
правовое.
В отношении временного пространства подразумевалось неограниченное время действия закона: не могло быть закона с точно означенным сроком окончания действия. Более того, римское право не предусматривало возможности собственно юридической отмены закона, можно было принять содержательное новое законное постановление по тому же вопросу или в отношении того же лица, но единожды правомочно выраженная воля народа сомнению не подлежала. Ранний закон в любом случае преимуществовал (в этом также была особенность римского публично-правового порядка).
Закон прекращал свое действие или с юридическим видоизменением норм по тому же вопросу путем нового закона, или с прекращением фактическим своего действия; по отпадению обстоятельств — с прекращением причин, породивших закон: cessante ratione legis, cessat et ipsa lex.
В отношении территориального пространства действия законы могли распространяться на территорию данного государственного подчинения (самый распространенный случай) либо иметь внетерриториальное значение.
В этом втором случае их действие зависело или от признания другим государством действия чужих законов на своей территории, или от наличия субъектов исключительной подсудности вне зависимости от места своего нахождения и вступления в правовые коллизии (например, римские граждане античной эпохи или монахи крупнейших орденов средневековья). Преимущественное распространение того или другого критерия менялось в разные исторические эпохи жизни римского права. В отношении правового пространства действия за законами признавалось качество всеобъемлющего действия. Изъятие из-под действия закона каких-либо отношений или лиц (кроме того что прямо оговаривалось в нем) считалось несомненным публичным вредом, обход закона — даже если формально его постановления не были нарушены — противозаконным действием, во всяком случае характеризующимся как порочащее для причастного этому индивида.
В силу принадлежности своей области человеческого, а не божественного права, содержание закона не может не быть ограниченным. «Ни законы, ни сенатусконсульты не могут быть написаны так, чтобы охватывали все возможные случаи, но лишь то, что преимущественно случается». Из этого общего доктринального принципа вытекало подразумение не только допустимых и возможных исключений из закона, но и безусловной необходимости истолкования закона применительно к конкретным обстоятельствам и времени. В силу присущего римской правовой и тем более законодательной традиции особого исторического формализма, вопрос истолкования закона стал специально важным, были разработаны более-менее точные правила истолкования, делающие таковое обязательным и правовым, а не субъективным упражнением.
Допустимость и желательность истолкования закона соответственно его так называемому духу, а не букве вытекали также из прагматической цели римского закона: цель его в том, чтобы выразить благо, чтобы устранить субъективизм правоприменения. Поэтому благое истолкование признается таковым при соответствии следующим критериям:
а) законы должны истолковываться не буквально, но с точки зрения их общего смысла и значения, не в строгом смысле отдельных слов или выражений (которые могут быть случайными), но воссоздавая волю законодателя;
б) если различные положения одного и того же закона разноречивы и тем более противоречивы, необходимо изучать значение всей ситуации, ставшей предметом рассмотрения закона; при этом итоговое истолкование, допускается, может не совпадать ни с одним из исходных положений;
в) законы должны истолковываться не в нарушение прав частных лиц и корпораций. Истолкование, следуя этим принципам, также может, быть не идеальным с точки зрения норм прежнего права, оно в итоге может быть ошибочным. Если эта ошибка общепринята, то тем самым, как признавалось, создавалось новое право, новые требования и новые нормы, равно обязательные с собственно положениями закона.
Собственно конкретного термина — понятия, равнозначного современному «государство», римская юридическая культура не сформировала. То, на что были направлены требования публичного права, именовалось res publicae —
«дела общественные», под чем понимались порядок организации структуры, властвующей в интересах всех, определения ее полномочий — в целом и по частям, реализации этих полномочий, включая и принудительные.
Предписания, которые в правовом смысле формировали организацию rei publicae, считались относящимися к праву божественному или к праву гражданскому (jus civile); заранее исключалось, что на требования публичного права могут оказывать влияние критерии права естественного или тем более права общенародного. Основополагающим принципом организации rei publicae в римской юридической традиции было предпочтение целесообразности над справедливостью. В частном праве доминировала, напротив, справедливость.
Источником всех государственных установлений признавался единственно римский народ — Populus Romanus. Начало народного суверенитета должно воплощаться во всех главных принципах и институтах публичного правопорядка. Все образуемые в сообществе властные органы или учреждаемые должностные лица обладают полномочиями только в силу тем или иным способом переданных им римским народом прав и в пределах этих прав; соответственно подразумевалось, что существуют установления, превосходящие власть народа, и что есть поэтому определенные стороны общественного бытия, не подверженные публично-правовому регулированию. Разграничение на fas и jus было существенным и для требований публичного правопорядка.
Внутренняя организация властной структуры rei publicae должна быть взаимно уравновешенной, чтобы во всех политических стремлениях доминировало стремление к наилучшему воплощению воли римского народа. «Наилучшее же установление дел публичных такое, каковое в трех корнях заключается: в правлении единовластном, лучших людей и народном — но умеряемых совмещением».
Сочетание в государственном устройстве начал монархии, аристократического правления и народовластия считалось обязательным для правильно устроенной «республики».
В силу своей общественной значимости публичные дела требуют общественного согласования, требуют совета многих людей. Коллегиальность поэтому является необходимой чертой процедуры принятия государственных решений. Однако обязательность уважения прав большинства, тем более большинства в представительстве, не входило в круг начал публичного правопорядка: целесообразным и полезным в интересах «Римского народа» может быть как раз решение одного, но учитывающее «советы многих». (Именно поэтому представительное единовластие не считалось противоречием общим началам публичного права.)
Необходимость agere cum popolo обусловила существование в римской государственности народных собраний даже тогда, когда реально властное значение их было невелико.
Народные собрания (comitia) были трех видов, подразделяющихся как по истории их возникновения, так и по публично-правовым полномочиям:
куриатные,
центуриатные,
трибутные (плебейские).
Все виды народных собраний не могли действовать самостоятельно: они обязательно должны быть созваны полномочным магистратом — должностным лицом, советующимся с народом; их решения вне такого порядка не считались обязательными.
Куриатные собрания назывались так потому, что голосование вопроса происходило по куриям, исторически сложившимся подразделениям римской общины, восходящим к древнейшей военной организации.
Куриатным собраниям подлежали две основные категории «публичных дел»:
а) религиозные и семейные — посвящение в сан жреца, составление завещания,
б) светского характера.
К последним относились избрание верховного представителя римского народа (в древности — царя, позднее — высших магистратов), предоставление должностным лицам публичноправовых полномочий, обжалование судебных решений, дарование прав гражданства.
Центуриатные комиции воплощали цензовую систему организации народовластия, в них участвовали все полноправные граждане общины соответственно размеру исчисленного имущества.
Основным полномочием центуриатных собраний было принятие законов от имени римского народа, а также избрание некоторых должностных лиц.
Центуриатные собрания стали главенствующим типом решения основных «публичных дел».
Трибутные собрания были, по сути, формой самоуправления общины по территориальному признаку; решения такой сходки граждан были обязательны только в пределах данной трибы (например, на рубеже I в. до н.э. — I в. н.э. в Риме было 35 триб) и преимущественно по вопросам финансовым, организации полицейской власти в районе трибы и т.п.
Важнейшим принципом организации всей системы народовластия в римской публично-правовой традиции было, как видно, строгое различие полномочий разных видов собраний, не пересекающихся друг с другом.
Аристократическое начало в государственном устройстве воплощал Сенат (Senatus), собрание «лучших людей», призванных руководить всей общиной.
Сенат формировался главным образом из тех, кто своей прежней деятельностью доказал умение руководить народом — т.е. из бывших должностных лиц, военачальников и т.д., а также отвечал высокому имущественному цензу. Позднее звание сенатора стало наследственным, связывалось с соблюдением определенных правовых ограничении и, по существу, стало не только государственно-политическим чином, но и сословным обозначением.
Сенат считался как бы «опекун» римского народа и потому обладал некоторыми императивными полномочиями: мог не утвердить принятый собранием закон (но сам принять закон права не имел), представлял республику во внешних сношениях, заведовал государственной казной, контролировал деятельность должностных лиц.
Однако влияния на выбор должностных лиц, т.е. в конечном счете, на свой собственный состав, Сенат не имел.
Вторым важнейшим принципом организации системы власти в римской публично-правовой традиции было, как видно, строгое распределение полномочий между различными установлениями и органами. Притом что ни один орган власти не мог представлять римский народ в целом — в этом были не только необходимые правовые гарантии от узурпации власти, но и требование «действовать с народом».
Наличие взаимных сдержек и непересекающихся полномочий разных государственных органов было в римском праве гарантией реализации народного суверенитета. Salus populi suprema lex — благо народа признавалось высшим законом и высшим принципом организации власти и требований публичного права. Поэтому допускалось, что народ может устанавливать освобождения от требований права и закона, обращать свою волю как в будущее, так и в прошлое. Однако и здесь иногда возникала оговорка, восходящая еще к мифологическим временам классической эпохи: даже решения народа обязательны лишь тогда, когда нет возражений со стороны богов или героев. Каноном римского публичного права было именно народовластие, но не власть автоматического большинства народа.
Несмотя на то, что начало народного суверенитета полагалось основополагающим для публично-правового порядка в римском праве, исторически более длительная часть государственно-политической и правовой истории Рима характеризовалась установлениями, прямо монархическими или близкими к ним. Монархия была доминирующей характеристикой публично-правового порядка и на протяжении второй эпохи истории римского права — у тех народов и обществ, где проходила рецепция римского права.
Конструкции монархического строя в канонах и принципах римского права дали богатейший публично-правовой материал благодаря тому, что единоличная, более или менее неограниченная власть была зафиксирована в разных исторических и государственно-политических модификациях:
Rex (вождь, царь),
Princeps (первоприсутствующий, государь),
Dominus (господин),
Rex (вождь, царь) как властитель времени формирования государственности. Его единоличная и пожизненная власть характеризовалась единством административных, военных и судебных полномочий, основанных на обычаях и нравах, в рамках учреждений и институтов военной демократии; государственные властные полномочия римского царя были неразрывны с верховными религиозно-жреческими функциями.
Princeps (первоприсутствующий, государь) как властитель переходного от республиканского к чисто монархическому строю времени (27 г. до н.э. — 284 г. н.э.). Его единоличная и пожизненная власть, допуская и наследование ее, основывалась на совокупности полномочий существовавших должностных лиц республиканского строя и характеризовалась сосредоточением военных, административных, затем законодательных и судебных полномочий, которые реализовывались, однако, через прежние, республиканские по своей правовой конструкции типы учреждений и при помощи таких правовых институтов.
Dominus (господин) как властитель собственно времени оформившейся монархии эпохи классического Рима (284— 476 гг.). Его власть была наследственной, характеризовалась единством законодательных, административных, военных, судебных и административных полномочий, а также особыми привилегиями и личным статусом. В значительной степени неограниченный характер его власти реализовывался через новые административные учреждения и путем новых правовых институтов, только номинально связанных с традиционными римскими структурами власти.
Обобщенная догматическая конструкция монархической власти, имея в виду эти исторические модификации единоличной государственной власти в римской юридической традиции, имеет поэтому несколько условное значение и в наибольшей мере соответственна развитым формам этой власти.
Государь (princeps) считался в публично-правовом отношении главой сообщества римского народа, из этого его положения — как «главы, основания и предела» (caput, principium et finis) сообщества — вытекали признанные или допускаемые права и полномочия монарха. Собственной суверенностью государь (монарх) в канонах римского права не обладал; его власть проистекала и основывалась на делегированной ему — в особой торжественной правовой форме — власти всего римского народа в отношении «публичных дел». Полномочия монарха были только концентрацией полномочий всего сообщества. Вместе с тем презюмировалась высокая степень неограниченности этих полномочий — в этом не было противоречия с началом народного суверенитета, поскольку монарх действовал от имени, во имя и на благо своего сообщества: «То, что угодно государю, имеет силу закона, т.к. именно народ посредством Lex regia, дающим высшую власть, сообщил ему свою верховную власть и силу».
Специально римское право не регулировало ни наследование монархической власти, ни другие коллизии, связанные с переменами личности властителей.
Однако практически в правовой традиции сформировалось несколько связанных с этими вопросами институтов и правил.
Власть государя наследственной не признавалась.
Власть монарха прекращалась с его физической смертью, допускалось также отрешение государя от власти и личное его отречение от нее.
Восшествие на престол сопровождалось торжественной процедурой делегации власти.
Власть государя наследственной не признавалась. Власть могла быть передана по наследству в роде прежнего монарха, но это не было безусловным требованием, и эта передача нуждалась в подтверждающем акте делегации власти от имени римского народа или представлявшего его учреждения. Равно обоснованными в правовом отношении были бы и претензии на эту власть со стороны других лиц. Строгих традиционных цензов для личности властителя не установилось; единственным, более и менее выдерживавшимся на практике было требование о принадлежности к патрицианско-аристократическому слою или соответствующему сословию (в эпоху средневековья).
Власть монарха прекращалась с его физической смертью, допускалось также отрешение государя от власти и личное его отречение от нее. Последнее не требовало каких-либо специальных процедур, тогда как отрешение от власти, для того чтобы иметь обязывающее правовое значение, должно было быть совершено от имени римского народа и сколько-нибудь полномочными в этом отношении властями. Отрешение монарха от власти рассматривалось как особо значительное общественное осуждение не только его государственной деятельности, но и личных качеств, создавало в правовом смысле особую ситуацию максимального умаления на основе специального постановления о damnatio memoriae (об «осуждении памяти»). Согласно этому правилу запрещались процедуры похорон и траура, даже семейного, в отношении отрешенного монарха, отменялись все государственные акты, изданные от его имени, предписывалось уничтожать все статуи и иные изображения отрешенного государя.
Восшествие на престол сопровождалось торжественной процедурой делегации власти — посредством особого закона о правлении либо, позднее, религиозной церемонией, свидетельствующей о божественном освящении власти. Закон о правлении (lex regia) заключал перечень всех возлагаемых на монарха полномочий от имени народа, в том числе утверждал исключительно его единоличную власть в командовании войском, в управлении провинциями, в праве покровительства римским гражданам и др.
В общей форме определенные актом о передаче ему государственной власти полномочия монарха охватывали почти все области и формы государственного регулирования «публичных дел».
Монарх (государь) обладал законодательной властью, т.е. правом издавать постановления (constitutia), имеющие силу законов и во всем том объеме и качестве регулируемых вопросов, что связывались в римском праве с законом: «Постановления государя есть то, что постановлено. декретом, эдиктом или посланием, и никогда не было сомнения насчет того, что постановления государя имеют силу закона». Монарх признавался вправе изымать отдельные случаи или действия отдельных лиц из-под силы права и закона, предоставлять привилегии и в целом творить специальное право. В отношении постановлений государя действовало правило, обратное тому, какое определяло соотношение действия разновременных законов: позднейшие повеления первенствовали перед более ранними.
С установлением единоличной власти (монархии) в римском публично-правовом порядке к государю переходили функции и полномочия главы государства. В качестве такового единственно монарх уже обладал правом предоставления римского гражданства, а также полномочиями по установлению организации провинций, т.е. административно-территориального деления империи, порядка управления вновь образуемыми территориальными единицами, городами и т.д.
Монарх обладал высшей административной (правительственной) властью в государстве. Он мог издавать распоряжения, обязательные для всех должностных лиц (хотя они всегда должны быть персональными, а не всеобщими по содержанию — последнее в традиции римского права могло определяться только установлениями в форме законов о содержании деятельности и полномочиях того либо другого должностного лица). Он председательствовал в Сенате или аналогичном ему государственном учреждении (совете). Он обладал всеми полномочиями и обязанностями по охране правопорядка на основе законов, даже тех, от действия которых сам был изъят. Как бы заменяя прежние покровительственные для граждан полномочия трибунов, государь имел право предоставлять убежище (даже в нарушение законов собственного государства) гражданину или любому иному лицу, мог давать право обжаловать любое решение других должностных лиц.
Монарх обладал и широким кругом судебных полномочий. Он имел право на осуществление личного правосудия в общих рамках права и закона в порядке экстраординарного судопроизводства или поданной на его имя апелляции. Признавалось, что в выборе формы уголовного наказания монарх свободен от точного следования правовым правилам. Монарх обладал совершенным правом помилования, причем выраженное в общем виде такое повеление должно было трактоваться в наиболее благосклонном для обвиненного направлении. Тем самым в скрытой форме подразумевалось право монарха вообще отступать в своем правоприменении от прямых предписаний законов.
Исключительность публично-правового положения монарха (на основе сосредоточения в его власти широкого круга государственных функций и прав, прежде разделенных между разными учреждениями и институтами) оформилась и в дополнительных, исключительных правах-прерогативах монарха, которыми ни по отдельности, ни в совокупности не характеризовались полномочия республиканских и традиционных органов власти. Личность государя была изъята из-под действия законов и права. Собственность императора не подлежала регулированию традиционным частным правом и имела привилегированный статус как в отношении ее охраны, так и в отношении возможных претензий со стороны третьих лиц. Преступления, совершенные против личности и власти монарха, рассматривались как посягательства на власть всего римского народа, как преступления против сообщества в целом, образуя специфическую категорию (laesae majestatis). Традиция предписывала исходить из презумпции благости действий государя в сомнительных случаях, их подзаконности и непротивоправности; все обвинения в адрес монарха по этому поводу должны были доказываться выдвигавшими их лицами, т.е. действия монарха в том числе не подлежали правовому удостоверению. Это последнее требование было, по существу, важнейшей гарантией правительственной деятельности монарха в качестве главы государства.
Другим видом реализации государственной власти от имени и во благо римского народа была деятельность должностных лиц — магистратов (magistratus, деятель).
Магистрат, в традиции римского публично-правового порядка, это не чиновник, не служащий, названный для выполнения определенных функций, а частица римского народа, носитель его прав и величия. Из такого понимания смысла магистратской деятельности вытекало и содержание власти и полномочий магистратов: они считались как бы переданными им народом, были своего рода частицей отчужденного суверенитета римского народа. Другое своеобразие власти и полномочий всех магистратов выражалось в том, что такой условно переданный суверенитет не мог не быть универсальным в отношении исполнения публично-правовых функций, т.е. магистраты могли различаться по уровню применения своих полномочий, по большему или меньшему содержанию своей власти, но все они не были специализированными (например, одним — военные дела, другим — администрация, третьим — суд и т.д.), а каждый обладал частицей совокупной государственной власти.
Все магистраты, или должностные лица, в римской публично правовой традиции были выборными и строго безвозмездными; их деятельность рассматривалась как почетная обязанность (honor) римского гражданина, отказаться от нее (при соответствии всем другим, потребным для должности, критериям) можно было только по признаваемым правом причинам. Но, с другой стороны, ненадлежащее исполнение обязанностей магистрата в большинстве случаев не влекло иного, кроме как общественно-нравственного, порицания.
Римские магистратуры (система которых сформировалась в главном в республиканский период классической эпохи) можно подразделить на несколько видов по разным, но наиболее принципиальным основаниям, каждое из которых в свою очередь характеризует ту или другую сторону власти и полномочий должностных лиц.
Различались магистратуры:
1.ординарные (выборные)
1.1.высшие
Консулы,
Преторы,
Цензоры.
1.2.низшие
Эдилы (плебейские и курульные),
Квесторы,
Народные трибуны (должность признается магистратурой не всеми исследователями).
2.экстраординарные (назначаемые)
2.1.высшие
Диктатор,
Командующий конницей,
Интеррекс,
Децемвиры для записи законов,
Военный трибун с консульской властью,
Триумвир (Второй триумвират).
Магистратуры различались по объему полномочий:
1 курульные эдилы (исполнявшие в основном полицейские функции),
2 квесторы (занимавшиеся финансовым контролем, уголовной юстицией и др.) считались обладавшими меньшим объемом власти (potestas) и квалифицировались как малые (m. minores);
3 диктатор,
4 консулы,
5 преторы квалифицировались как большие (m. majores), поскольку наделялись наиполным возможным объемом власти (imperium).
Магистратуры различались по социальному назначению:
1 были чисто плебейские должностные лица (трибуны, плебейские эдилы), которые могли избираться только из числа плебеев и для целей социальной и правовой охраны именно этого слоя,
2 патрицианские (все другие названные должности).
Магистратуры характеризовались различиями по степени почетности:
1 диктатор,
2 децемвиры,
3 консулы,
4 преторы,
5 эдилы исполняли свою государственную должность, сидя в особом курульном кресле (не только символ власти, но гарантия неприкосновенности) — m. curules;
6 народные трибуны и др., не обладавшие этим знаком власти считались m. incurules.
Магистратуры могли различаться способом образования полномочий:
1 большинство известных должностей были постоянными, обычными в публично-правовом порядке (m. ordinaria);
2 но некоторые (диктатор, децемвиры, правитель конницы и т.п.) создавались только по чрезвычайным обстоятельствам, хотя и с учетом правовой традиции и считались как бы выходящими из обычного порядка течения государственных дел (m. extraordinaria).
Особым статусом обладали также должностные лица, избранные, но по тем или иным обстоятельствам не вступившие в реальное исполнение своей должности (m. designati), а также избранные на место прежних магистратов, не доведших свою государственную деятельность до конца (m. suffecti).
В системе магистратур были и только назначаемые должностные лица обычно для особых обстоятельств вне собственно территории Рима (проконсулы, пропреторы и т.п.), которые рассматривались как подчиненные назначившему их магистрату (или Сенату).
В принципе магистратом (должностным лицом) мог стать любой полноправный римский гражданин (cives optimo jure). Однако поскольку деятельность магистратов не оплачивалась, и даже напротив, для исполнения высших должностей предполагались некоторые расходы для «блага города» (организация игр, шествий и т.п.), то само собой большинство магистратур могло заниматься только людьми обеспеченными или даже богатыми.
Избрание магистратов производилось органами, представлявшими весь римский народ — народными собраниями, причем разные по типу магистратуры избирались разными видами народных собраний. В более позднюю эпоху Древнего Рима, а также в эпоху рецепции римского права считалось, что Сенат (или подобный ему орган) также вправе избирать такие магистратуры, остававшиеся, впрочем, вполне независимыми от него. При избрании вступали в действие некоторые дополнительные цензы: во-первых, следовало соблюдать некоторый порядок в занятии должностей, которые систематизировались в определенной иерархической последовательности (квестор, эдил, претор, консул), и на должность, стоящую выше в этой условной иерархии, не мог претендовать гражданин, не занимавший более низких должностей; во-вторых, следовало соблюдать установленный правом промежуток между исполнением разных должностей — в 2 года. Из совокупности этих требований само собой сложился возрастной ценз в пассивном избирательном праве, отличный от активного права римских граждан: для занятия консульской должности — 42 года, преторской — 40 лет, квесторской — 30 лет.
Заинтересованное в избрании на магистратскую должность лицо само должно было выставить свою кандидатуру, заранее заявив о своей претензии магистрату, полномочному созывать то или иное народное собрание. Имя кандидата, если он признавался отвечающим общеправовым и специальным цензовым требованиям, публично оглашалось заблаговременно до дня выборов, и остававшееся время могло использоваться для предвыборной агитации (ведущий такую агитацию кандидат облачался в белую тогу, появлялся в общественных местах в сопровождении «групп поддержки» и т.п., проводил «работу с избирателями», причем со временем эксцессы таких избирательных кампаний заставили регулировать законом нарушение порядка выборов, карать связанную с выборами коррупцию и т.п.). В случае избрания предусматривалась дополнительная процедура вступления магистрата в должность, сопровождавшаяся его клятвой на верность законам и римскому народу, религиозным обрядом. Без этой процедуры, которая была как бы узаконением получения им от римского народа полномочий, избранный кандидат не считался полноправным магистратом и не мог исполнять своих обязанностей.
Все римские магистратуры, помимо выборности, обладали некоторыми общими чертами, в которых выражались общие начала римского публично-правового порядка.
Все магистратуры характеризовались:
Кратковременностью,
Коллегиальностью,
Ответственностью,
Кратковременность определяла, что должностные лица избирались на срок не более одного года, диктатор или любая иная чрезвычайная магистратура — 6 месяцев (хотя и с возможностью продления полномочий), только цензоры — на 5 лет; повторное занятие той же должности не допускалось. Все они были коллегиальными: кроме диктатора, все другие магистраты избирались попарно и исполняли свою должность либо чередуясь по месяцам, либо в другом схожем порядке; причем решение одного магистрата могло быть приостановлено другим по праву veto, что было важной сдержкой против проявлений субъективизма. Все магистраты были ответственны перед римским народом: после истечения срока полномочий (и только после этого) магистрат мог быть привлечен к ответственности за упущения или преступления по должности. Однако в связи с отсутствием прямого правового регулирования содержания магистратской должности реально в вину могло было быть оставлено только корыстное исполнение должностей от имени римского народа.
По объему возложенных на него полномочий магистрат мог пользоваться двоякого рода властью в отношении своих сограждан и других учреждений и лиц в границах государства или города: imperium или potestas.
Наибольшую власть предполагало исполнение должности с imperium, что включало полномочия общеадминистративные, военного управления и право уголовной юстиции. Содержание potestas было значительно уже: оно на деле означало только возможность административно-полицейской и распорядительной власти в отношении граждан. С возложением на него imperium магистрат получал вытекающие из этого права: выполнять жреческие функции (вступать в «общение» с богами от имени римского народа, приносить жертвы, проводить религиозные церемонии), проявлять законодательную инициативу (обращаться с предложениями к Сенату и народным собраниям, созывать народное собрание определенного вида, посылать сообщения о государственных делах в Сенат и т.д.), издавать правоприменительные и общеадминистративные акты (edicta), командовать армией (объявлять сбор войска — мобилизацию территории, назначать младший командный состав, награждать и наказывать военных), осуществлять управление со-ответственно характеру своей должности и правосудие в отношении граждан. Содержание полномочий в объеме imperium разнилось также в зависимости от того, шла речь о власти магистрата внутри или вне собственно Города. На территории Рима («внутри городских стен») на все решения магистрата была возможна provocatio (обжалование) со стороны гражданина, предполагалась возможность перерыва между осуществлением полномочий магистратом, сдающим свой пост, и принимающим его, допускалось вмешательство магистрата-коллеги в исполнение решения. Вне города (в презумпции особых, полувоенных условий) власть магистрата была практически единоличной, его решения обжалованию не подлежали, а невозможность сдать исполнение дел новому должностному лицу продлевала полномочия предыдущего без особых распоряжений.
В качестве должностного лица римский магистрат располагал рядом принудительных полномочий в отношении римских граждан. Он мог лично или через подчиненных задержать нарушающих правовой порядок, в том числе даже подвергнуть специально аресту, имел право возбуждать обвинение в судах против гражданина, пользовался властью налагать установленные и предусмотренные законами штрафы. В особых случаях, для принуждения гражданина к исполнению публично-правовых обязанностей или для обеспечения правосудия, магистрат мог распорядиться об аресте принадлежащей гражданину вещи.
Вокруг магистрата и только во исполнение его полномочий складывался его личный совет (consilium), а также делопроизводственный аппарат советников и секретарей, получавших за эту работу жалованье и переходивших по «наследству» к преемнику его должности.
Наиболее характерной чертой магистратуры в римском публично-правовом порядке было обязательное требование коллегиальности исполнения должности и полномочий, причем коллегиальности в ее подлинном, не совещательном только содержании: коллега магистрата («коллегами зовутся те, кто равной властью обладают») ни в коем случае не был заместителем магистрата, но в полной мере равным ему лицом, с теми же полномочиями, и его участие в исполнении возложенных на них государственных функций уравновешивало возможные искривления или злоупотребления. Вытекавшие отсюда технические неудобства разрешались уже только на основе личного авторитета.
Как представитель «величия римского народа» магистрат пользовался особым административным и правовым статусом. Его личное достоинство и неприкосновенность были предметом специальной уголовно-правовой охраны, в особых случаях посягательства на власть магистрата приравнивались к laesae majestatis. Неподчинение приказу или распоряжению магистрата считалось безусловно отягчающим вину обстоятельством либо само по себе рассматривалось как преступление. Вместе с тем магистрат был специальным в уголовно-правовом отношении субъектом особого вида преступлений — должностных, т.е. некоторые его действия могли дать основу для специальной квалификации. В общем виде считалось, что магистрат не может пренебрегать своими обязанностями, уклоняться от исполнения должности, не проявлять заботы о «публичных делах», даже не относящихся к его прямой компетенции, вообще заботиться, чтобы «государство не терпело ущерба». Упущения в исполнении обязанностей магистрата могли впоследствии стать поводом для законного судебного разбирательства, приговора и изгнания.
Список дополнительной литературы:
1. Новицкий И.Б. Римское право + CD Электорнный учебник. М.: Издательство КноРус, 2011.
2. Омельченко О.А. Римское право: Учебник. Издание второе, исправленное и дополненное. — М.: ТОН — Остожье, 2000.
3. О. А. Жидков, Н. А. Крашенинникова,В. А. Савельев. История государства и права зарубежных стран. Часть 1 - 1996.
4. Барон Ю. Система римского права. В 3-х т. СПб., 1909.
5. Покровский И.А. История Римского права. Мн., 2009.
Как известно, Рим трижды покорял мир: своими легионами, превратившими маленькую городскую римскую общину в центр огромной империи; христианством, ставшим мировой религией, и, наконец, правом, которое было заимствовано (рецепировано) вначале позднефеодальной Европой, а спустя столетия стало основой многих буржуазных кодификаций гражданского права.
Последнее обстоятельство явилось основанием необходимости изучения римского частного права современными юристами, для которых римское право стало бесконечным терминологическим источником, собранием понятий и определений, сохраняющим свой авторитет до наших дней.
Римское право, писали К.Маркс и Ф.Энгельс, есть "частное право в его классическом выражении"*(1).
Предметом курса "Римское частное право" является право рабовладельческого Рима I-VI вв. н.э.
Римское право первых трех веков (период принципата) получило название классического, следующих трех (период домината) - постклассического.
Архаическое право Древнего Рима, право республиканского Рима (период до н.э.), в том числе Законы XII Таблиц (451-450 гг. до н.э.), изучаются в курсе лишь постольку, поскольку, по образному выражению римского историка I в. Тита Ливия, они были источником всего публичного и частного права Рима. И хотя по установившемуся мнению они перестали быть действующим правом уже около середины II в. до н.э., Законы XII Таблиц оставались священным заветом предков, и их постоянно цитировали Цицерон, Гай и другие видные римские юристы. Ссылки на Законы XII Таблиц мы находим в кодификации императора Юстиниана (VI в. н.э.).
Римский юрист III в. Ульпиан так определял сущность права: "Предписания права таковы: жить честно, не вредить другому, предоставлять каждому свое"*(2).
И тот же Ульпиан, цитируя другого видного юриста - Цельса, писал: "Право получило свое название от "правосудия" (iustitia), ибо... "право есть" наука о добром и справедливом".
За этими благодушными цитатами о праве и справедливости не следует забывать, что Римская империя была рабовладельческим государством. Раб не был субъектом права, он был говорящей вещью, объектом права и бесправен в области имущественных и семейных отношений. О публичной сфере здесь вообще не идет речь.
Марк Красс, прежде чем повести войска против Спартака, казнил 4 тыс. солдат, после подавления восстания Спартака было распято 6 тыс. восставших.
Римские юристы делили все право на публичное и частное. По Ульпиану, "публичное право относится к положению Римского государства, частное - к пользе отдельных лиц; существует полезное в общественном отношении и полезное в частном. Публичное право включает в себя святыни, служение жрецов, положение магистратов. Частное право делится на три части, ибо оно составляется или из естественных предписаний, или из предписаний народов, или из предписаний цивильных".
Критерием разграничения публичного и частного права является интерес, который защищается этим правом.
Для публичного права - это интересы Римского государства; для частного - интересы отдельных лиц. Сравнительный анализ 800 дошедших до нас законов указывает на небольшой удельный вес законов, касающихся "частного права" (только 30 из 800).
Современное деление права на публичное и частное имеет свои корни в римском праве и воспринято многими правовыми системами, хотя, естественно, в измененном виде.
Для публичного права был характерен принцип, согласно которому нормы публичного права не могут изменяться соглашениями отдельных лиц. Такие нормы в современной теории права называются императивными (повелительные, безусловно обязательные). В частном праве тоже имеют место императивные нормы, но преобладают диспозитивные (по современной терминологии), позволяющие сторонам самим регулировать свои отношения, и только если они отказываются от такого регулирования, применяются правила соответствующего закона.
Прочтем выдержки из Законов XII Таблиц. Таблица V, 3: "Как кто распорядится на случай своей смерти относительно домашнего имущества или относительно опеки (над подвластными ему лицами), так пусть то и будет нерушимым. Если кто-нибудь, у кого нет подвластных ему лиц, умрет, не оставив распоряжений о наследнике, то пусть его хозяйство возьмет себе его ближайший агнат"*(3).
Систему частного права составляли: правовое положение лиц, право собственности и другие вещные права, договоры и обязательства, семейное право, наследственное право, защита частных прав.
В римских источниках все право относится или к лицам, или к вещам, или к искам. Такая система права, не имеющая общей части, в современном праве получила название институционной, в отличие от пандектной, в которой общие положения выделяются.
Таким образом, предметом курса "Римское частное право" является частное право рабовладельческого Рима I-VI вв. н.э., регулирующее имущественные отношения (в том числе семейные) с участием отдельных лиц.
