Интерес к моей истории в России очень велик. Жена Юля записала видеообращение вместе с моими детьми к президенту России Владимиру Путину, и ролик набрал за неделю более четырех миллионов просмотров в сети с тысячами комментариев. Многие мне писали, что впечатлены от увиденного, и что это никого не оставляет равнодушным. Сам я посмотреть обращение не могу, но представляю, с каким выражением говорили мои дети, силу эмоций и степень горечи в их словах и глазах. Уверен, что такая глубокая связь с детьми мало у каких отцов есть. Моя любовь к ним не имеет предела, и дочка с сыновьями отвечают мне взаимностью. Представить себе, что я ложусь спать без поцелуя, или ухожу с утра, не обняв своих детишек, невозможно. Конечно, здесь большая роль Юли: она воспитывает и настраивает их так, что папу надо слушаться и любить. Ни одного отпуска я не провел без детей, думаю, что за многие годы практически не было таких выходных, которые бы я не посвятил семье. Из-за большого резонанса ко мне в СИЗО «Водник» часто ходили члены ОНК. Посетили они меня и в первый день моего прибытия в «Лефортово», когда я находился в шоковом состоянии от смены изолятора, и их приход был как нельзя кстати. Они подняли мне настроение еще и тем, что сообщили жене о моем местонахождении. Находясь в «Воднике», я ежедневно молился за своих детей и семью в целом, за то, чтобы Бог вызволил меня из этого ужасного места. Это свершилось! Правда, поехал не домой, а в еще более страшную тюрьму. Я потом гневался на себя, что не ценил СИЗО-5. Понятно, что я достал жалобами руководство «Водника», ФСИН РФ, следователей, ФСБ и Администрации президента. Очевидно, что никому не понравилось вмешательство председателя ЦИК Эллы Памфиловой в мою судьбу. Она неоднократно заявляла, что Шестун имеет право участвовать в выборах на пост главы Серпуховского района, и никто не вправе ему препятствовать. Многие центральные СМИ процитировали Памфилову, и руководство СИЗО суетилось, нервничало. Но апогеем головной боли для начальства изолятора был приезд 16 июля ко мне в изоляторпредседателя Совета по правам человека при Президенте Михаила Федотова с его коллегой из СПЧ Андреем Бабушкиным. Вся тюрьма «стояла на ушах» от их визита. Встреча проходила в кабинете начальника СИЗО-5 Дениса Папуши с присутствием на ней большого количества полковников из управления ФСИН. Федотов с Бабушкиным заявили, что обеспокоены возбуждением на меня уголовного дела по столь сомнительным обстоятельствам, спрашивали про условия содержания в СИЗО, но самое главное - настаивали на заверении доверенности для моего участия в выборах. В ответ начальник СИЗО занял несгибаемую позицию, мол, согласно 103 ФЗ все действия с доверенностью должны идти с разрешения следователя, который, конечно же, игнорировал наши письма и тупо говорил, что не получал никаких запросов, хотя мы отправили их более десяти, да и СИЗО-5 при мне отправило пять обращений по этому поводу. Председатель ЦИК Памфилова также направила свои обращения во все структуры, включая срочное письмо на имя генерального прокурора. Позиция и Памфиловой, и Федотова была единой: не требуется никакого разрешения следователя на мое конституционное право быть избранным. После посещения меня в СИЗО-5 председателем СПЧ, УФСИН, следователями СК и ФСБ наверху, видимо, лопнуло терпение, и на следующий день вместо заверения доверенности, обещанной Федотову, меня этапировали в СИЗО-2 «Лефортово». Переезд из камеры в камеру является шоком для любого человека, а отправка в другое СИЗО - это, конечно, сильнейшее потрясение. В «Воднике» я обустроился за месяц пребывания, приобрел товары длительного пользования, которые нельзя забрать с собой, с трудом мне положили деньги на счет, чтобы я мог получать товары из местного магазина, оплачивать спортзал, заказывать дополнительные необходимые продукты, выписал газеты и журналы, оплатил множество товаров в магазине и даже не успел их получить. С собой, конечно, ничего забирать нельзя ни по юридическим мотивам, ни по тюремным понятиям, ко всему прочему ты просто физически не унесешь все вещи в руках. На сбор всегда дается 10-15 минут и никогда не говорят, куда ты едешь: в другую камеру, другое СИЗО или, может быть, на волю?.. Просто: «С вещами на выход». Переезд был очень тяжелым, с длинными обысками и просмотром каждой вещи отдельно, и длился он с обеда до глубокой ночи. Автозак - отдельная песня. Собрали вещи, положили и простояли несколько часов внутри двора «Водника» - ждали пристава с извещением из Серпуховского суда, связанным с выборами в район. На улице было +30, внутри около 40 градусов, так как водители не включают двигатель, стоя на месте, а соответственно, не работает вентиляция. Но все это были цветочки по сравнению с тем, что я увидел в «Лефортово», этом мрачном замке Иф, куда привозят людей сломать их волю и уничтожить все человеческое. Я много раз читал о жестоких порядках в СИЗО-2, а именно так называется это место, но увиденное превзошло все ожидания. Опытные сидельцы в «Воднике» предупредили меня, что если я так активно буду заниматься своей защитой, общением с правозащитниками, жалобами, публикациями в СМИ, то меня отправят в «Лефортово», а там даже возможности увидеться с адвокатами почти нет, словом, рисовали мне все ужасы. Но мое падение все ниже и ниже я уже не мог остановить, иначе это был бы уже не я. Ко всему прочему много ведущих политиков России называли мое уголовное дело политическим, так почему я тогда не в «Лефортово», рассуждал я. Тюрьму в Лефортово строил еще император Александр II по всем архитектурным правилам. Внутренний интерьер здесь, как в американских фильмах: четырехэтажное здание имеет широкие проходы-коридоры со «вторым светом», то есть потолков в коридорах нет до четвертого этажа. Вдоль камер расположены узкие проходы, а две противоположные стороны здания соединяют через каждые 30-40 метров железные мостики. Выглядит все это достаточно зловеще и фундаментально. Меня утешали слова знакомой, которая сидела вместе с моим заместителем Еленой Базановой: «Представь, что ты в квест играешь». Я подумал, что это неплохое объяснение, похожее на правду, ведь главный герой любого авантюрного романа обязательно попадает в тюрьму, так почему же я, ведущий столь рискованный образ жизни, избежал бы этой участи? Мое глубокое убеждение, подкрепленное мнением сидельцев, что «Лефортово» - это «фабрика смерти», место, где полностью подавляется воля и унижается человеческое достоинство, здесь «глубокая заморозка» - отсутствие связи с внешним миром. Это единственная тюрьма в мире, где заключенные не видят друг друга, где существует правило, по которому по коридору может пройти только один арестант, поэтому «продольные» постоянно перекрикиваются «пятый пошел», «пятнадцатый зашел», словом, традиции, копирующие времена КГБ и царских устоев. Александр строил эту тюрьму для военных преступников, изменников Родины. В камере площадью 8 квадратных метров сидело по одному человеку. Сейчас по двое. Это, пожалуй, все, что изменилось с тех пор. «Лефортово» - единственная тюрьма, где нет горячей воды в камерах, где железный туалет в виде конуса (его даже унитазом не назовешь) стоит посреди комнаты ничем не огороженный, и твой сосед смотрит на тебя с расстояния двух метров, как ты справляешь нужду. Очень унизительно и негигиенично. И это в 21 веке! Позор! Мало того, отхожее место еще и под прицелом камер видеонаблюдения, а среди надзирателей много женщин. Это единственная тюрьма в стране, где нет электронной переписки (везде с цензурой, конечно). Здесь нет услуг дополнительного питания, как во всех других тюрьмах. С моим диабетом я теперь не могу заказать творог, яйца, рыбу. Диета, которая выписана здесь мне, почему-то составляет одно маленькое яйцо (чуть больше перепелиного) на два дня и маленькую коробочку яблочного сока (непонятно зачем, ведь при диабете его как раз нельзя). Творог не дают. Здесь нет спортзала, а в прогулочных двориках площадью десять квадратных метров нет турника, как в СИЗО-5. Ножи выдают - в дневное время - только пластиковые, которыми невозможно разрезать никакие продукты. Зато охранников в «Лефортове» во много раз больше, чем в «Воднике», но порядка от этого не прибавляется. Всем известно, что до сих пор в подвале существует камера пыток, и сидящих по статье «терроризм», в основном, узбеков и таджиков там пытают током. Например, один узбек, сидящий здесь, написал много жалоб на то, что его пытали током, привязывая провода к его половому члену, так что у него на полгода пропала эрекция. Не помогли ни письма в Генпрокуратуру, ни правозащитникам, ни президенту. Неудивительно, что арестанты часто заканчивают жизнь самоубийством. Например, недавно бывший ВДВшник Тарас повесился в камере, а его сосед после увиденного сошел с ума, и его увезли в психушку Бутырки, где его били пациенты этого заведения, сидящие в основном за убийство. Впоследствии ему все же удалось восстановить свою психику, и по переводу на зону он сказал, что никогда больше не будет жить в России. Самое страшное в «Лефортово» для меня - это не бытовые неудобства и даже не этот жесткий, строгий режим, а полная «заморозка». Адвокаты сюда не могут попасть неделями, так как в изоляторе всего шесть кабинетов для встреч на 150-200 сидельцев, и защитники устраивают жеребьевку за право попасть к клиенту. Вкупе с тем, что здесь нет электронных писем, а цензура задерживает на несколько дней обычные почтовые отправления, ты оказываешься отрезанным от всего мира, становишься бесправным, беспомощным и слепоглухонемым человеком. В письмах к вышестоящему начальству и правозащитникам я задаю вопрос: что я делаю здесь? Почему главу сельского района поместили в «Лефортово» вместе с террористами, олигархами, генералами, губернаторами и серийными убийцами? За всю историю существования этой тюрьмы здесь ни разу не было главы муниципалитета. Чем я так опасен для государства? Тем, что записал на диктофон и опубликовал в видеообращении к президенту РФ, как мне угрожает посадкой генерал ФСБ Иван Ткачёв и начальник ГУВП администрации президента Андрей Ярин, требуя написать заявление об отставке? Выглядит все это, прямо скажем, некрасиво - как два больших человека, государевы люди угрожают отцу многодетной семьи, что в случае непослушания «мы у тебя дом отберем, а ты с пятью детьми пойдешь по миру». Вообще надо сказать, что «Лефортово» деградирует. Во времена Александра II сюда сажали военных преступников, в советские годы - изменников Родины, в начале 2000-х здесь тоже были только арестованные по преступлениям против государства, однако в наши дни в изоляторе стали появляться и бизнесмены. Легендарная тюрьма коммерциализируется, и уж, конечно, совсем изменили ее статус, посадив сюда и меня. Мой сосед по камере миллиардер Роман Манаширов говорит, что за три года, как он заточён здесь, он впервые видит столь мелкого сидельца. «Лефортово» превратилось в место содержания арестантов, на которых поступил «заказ», хотя справедливости ради надо сказать, что террористов и госизменников здесь все же больше. Самые известные здесь из олигархов - братья Магомедовы: Магомед и Зия. Они сидят два месяца, у них 210-я статья УК РФ - «преступное сообщество», хотя они чистые бизнесмены, их уважают в Лефортово. Ведут они себя достойно как в бизнес-сообществе, так и в самом Дагестане. Если арест правительства почти в полном составе - они все находятся в Лефортово - жители республики поддержали, то арест Магомедовых вызвал обратную реакцию населения. Не менее известен и «ночной губернатор» Санкт-Петербурга 45-летний Дмитрий Михальченко. Он построил большой порт в Питере, владеет строительной компанией «Балтстрой» и множеством ресторанов, кафе, бутиков. Михальченко - друг Валентины Матвиенко и Георгия Полтавченко, экс-директора ФСО Евгения Мурова, Виктора Воронина из управления «К» ФСБ России и руководителя ФТС Андрея Бельянинова. У него 17 адвокатов. Из-за клаустрофобии он очень болезненно переживал первые дни ареста, громко кричал и требовал камеру побольше. Ткачёв приводил его в пример, как можно посадить человека за что угодно, если есть заказ. Конечно, миллиардеру Михальченко не было необходимости провозить вино мимо таможни, это совсем не его уровень, но сегодня никто не боится фабриковать дела, мало того, тот же Ткачёв этим гордится и козыряет своими возможностями. Камеры в Лефортово очень маленькие, все стандартные - по 7,8 квадратных метров. И я давеча не поверил Роме Манаширову, моему соседу, который утверждал, что они с замминистра культуры РФ Гришей Пирумовым, с которым долго просидели в этой камере и сильно подружились, тщательно промеряли стены вплоть до миллиметра. Тем не менее мы потратили около часа, еще раз измерив спичечным коробком камеру. Так и есть: 7,8 квадратных метров, что, кстати, меньше положенных четырех квадратных метров на человека. В этой же камере сидел губернатор Кировской области Никита Белых, что с его огромным ростом и весом очень непросто. Он уехал на зону в Рязань, где сейчас занимается заготовкой сена. Его здесь никто не любил, в первую очередь, персонал СИЗО. Белых никак не мог выйти из образа губернатора, очень много жаловался, разговаривал со всеми, как с подчиненными. Но надо сказать, что Белых вел себя прилично, никого не сдал, вину не признал. Он большой и с большим духом, администрация СИЗО издевалась над ним, не давая лечения, а ведь он сидел с опухшей ногой. За неделю нахождения здесь я уже замучил все руководство изолятора своими регулярными встречами с членами ОНК и обсуждением нарушений прав арестантов. Не знаю, как долго у них еще будет интерес ко мне, но за неделю четыре встречи - это, конечно, много. 23, 25 и 27 июля руководство СИЗО-2 развернуло на КПП нотариуса, которого привели мои адвокаты, так что, видимо, не помогло вмешательство председателя ЦИК Эллы Памфиловой. Я написал открытое письмо, что не осуждаю никого из своих сотрудников. Им сложно сопротивляться, ведь каждый из них оказался в ситуации человека, стоящего на коленях с приставленным к затылку пистолетом. Все видели, как легко посадили меня за постановление 2010 года, дважды проверенное судами, десять раз следователями СК, и каждый раз признавалось, что все законно и обоснованно. Более того данное постановление даже не я подписывал. Любого из руководящего состава администрации района эти люди в состоянии бросить за решетку, легко и просто, даже в отсутствии вины. Плюс в наше непростое время многие боятся потерять работу. Большинство служащих - женщины, а им сам Бог велел думать о детях, о семье. Конечно, жене Юле будет тяжело жить с такой оравой детей, с клеймом, что муж сидит в тюрьме. Уверен, что ее ждут большие испытания, обязательно будут и провокации, и новые «сюрпризы» от силовиков. Уровень, на котором меня «мочат», - космический. Уголовное дело возбудил руководитель ГСУ СК РФ генерал-лейтенант Эдуард Кабурнеев, меня упрятали в Лефортово, да и само задержание с 40 автоматчиками, с укладыванием меня и Маши на пол, с заламыванием рук и приставлением оружия к вискам совершено с показательной жестокостью. Во время апелляции в Мосгорсуде за меня дали поручительства казачий атаман Сергей Одиноков, член СПЧ при Президенте РФ Леонид Никитинский - журналист «Новой газеты» и многие другие. Знаю, какое давление было оказано на Одинокова, и очень благодарен ему. Мужчина! Леонид Никитинский написал яркую статью в «Новой», которую завершил такими словами: «И вряд ли мы ошибемся, предположив, что, придя в себя в СИЗО, Шестун обдумывает свою книгу. Я не сомневаюсь, что мы ее еще прочтем». Теперь это главное мое хобби, причем я никогда не писал тексты для книги сам. Бывало, надиктовывал с последующей правкой. Возможности в «Лефортово» вести свое жизнеописание, да и готовить жалобы с ходатайствами по уголовному делу и по содержанию в СИЗО неограниченные. Во-первых, в камере всего два человека, а зачастую находишься там даже один, и никто тебя не отвлекает. Во-вторых, телевизор показывает только два канала: «Россия 1» и НТВ, трансляция низкого качества, да и сам телевизор маленький и очень старый, и в этом отличие от «Водника», где плазма с цифровым качеством, и сокамерники ее гоняют с утра до вечера. В-третьих, адвокатам в СИЗО-2 пройти сложно, и у тебя не уходит время на общение с ними, нет электронной переписки, соответственно, и писем почти не приходит, нет спортзала… Сплошное свободное время. Помимо больших возможностей реализовать себя в качестве писателя, в «Лефортово» есть еще несколько плюсов. Здесь очень много известных людей с резонансными делами, с некоторыми из которых получается пообщаться. Это поднимает мою самооценку, да и подогревает интерес общественности к моей истории, а для меня это возможность к освобождению. Здесь нет никаких криминальных разборок и тем более заказных убийств, как в «Воднике», где полгода назад убили топ-менеджера «Роскосмоса», и его тело нашли с вилкой в заднем проходе. За этот случай, кстати, бывший начальник СИЗО-5 сидит сейчас здесь, как, впрочем, и первый замдректора ФСИН РФ Олег Коршунов. А директор ФСИН Александр Реймер уже уехал отсюда на зону. По иронии судьбы те, кто сажал Коршунова - двое офицеров управления «М» ФСБ Сергей Никитюк и Константин Струков - буквально пару дней назад тоже оказались в «Лефортове». В СИЗО-2 баланда, еда для всех, более высокого качества, чем в «Воднике», белье гораздо чище, а конвоиры корректнее. После ремонта второй части здания арестанты переедут в обновленные камеры, и приводить в порядок начнут уже то помещение, где мы сейчас находимся. Обещают евроремонт, плазменные панели и большие холодильники. Не хотелось бы мне дождаться этого новоселья, но общая практика говорит о том, что меньше чем за год, отсюда почти никто не выходит. Одному из моих знакомых в свое время, правда, удалось покинуть эти застенки по решению Лефортовского суда через три месяца, но это исключение из правил. Продолжая находить хоть маленькие плюсы в моем ужасном путешествии по тюрьмам в 53 года, еще раз акцентирую внимание на прекрасных людях, которые мне здесь встречаются. Мы даже обсудили этот феномен с членом ОНК Евой Меркачевой. Она процитировала строки из сказки про Чиполлино, когда Синьор Помидор посадил его отца в тюрьму: - Бедный ты мой отец! Тебя засадили в каталажку, как преступника, вместе с ворами и бандитами!.. - Что ты, что ты, сынок, - ласково перебил его отец, - да ведь в тюрьме полным-полно честных людей! - А за что же они сидят? Что плохого они сделали? - Ровно ничего, сынок. Вот за это-то их и засадили. Принцу Лимону порядочные люди не по нутру. - Значит, попасть в тюрьму - это большая честь? - спросил он. - Выходит, что так. Когда я прибыл в «Лефортово», у меня забрали все вещи и посадили в камеру на карантин в одних шортах и футболке, не дав теплой одежды. На карантине очень прохладно, я замерз, но продольные после подъема сделали мне несколько замечаний, что я под одеялом. Это сильно действовало мне на нервы, и я начал грубить им, пока не пришел и.о. начальника СИЗО-2 Ханов Александр Юрьевич и не успокоил, что меня сейчас переведут в постоянную камеру с соседом. Им срочно понадобился карантин для размещения начальника СК по Москве генерала Александра Дрыманова. После страшной первой ночи меня, наконец, поселили с постоянно проживающим. Камера с Кубасаем Кубасаевым, начальником ФАС по республике Дагестан, гостеприимно распахнула свои двери. Невероятно сейчас вспоминать свои стереотипы о тюрьме, что там пытаются унизить, подчинить. Ничего такого в семи камерах, в которых я побывал, не видел. Наоборот есть тюремная солидарность, огромное желание помочь, особенно тому, кто прибыл и находится в шоковом состоянии. К тому же у новенького нет продуктов с собой, кипятильника и прочих необходимых мелочей. Но первое, в чем нуждается «новосел», так это в добром слове, а арестанты стараются ободрить и успокоить его. Курбан Кубасаев, именно так просил называть себя 62-летний дагестанец, сразу окружил меня вниманием и удивительным кавказским гостеприимством. Курбан был после операции по удалению опухоли, из его живота торчал катетер, по которому стекала жидкость в пакет, привязанный на теле. «Вот гады! - возмутился Кубасай. - Не дали хотя бы немного полежать в больнице после операции». С его слов, возбуждение уголовного дела по статье 290 УК РФ «взятка» на него было заказано местными силовиками, чтобы посадить на его место своего человека. Всем известно, что с давних пор при сильном дефиците рабочих мест в Дагестане надо заплатить приличные деньги, чтобы попасть на любую должность, даже на работу медсестрой или водителем, поэтому его версия весьма правдоподобна. Мне же кажется, он просто попал под кампанию зачистки всего Дагестана. Взятку ему влепили, как сейчас это делается, запросто, без поимки с поличным, просто основываясь на показаниях. Знаю это по себе. В 2009 году по заявлению криминального авторитета Графа (Сергея Романова) на меня было возбуждено дело по ч.4 ст.290 УК РФ - «взятка в особо крупном размере», и три года шло расследование. Дело потом закрыли за отсутствием события преступления, так как он заявил, что три года назад дал мне взятку, ничем не подтвердив. Когда я писал жалобу главе СКР Александру Бастрыкину на незаконность возбуждения уголовного дела, то указывал, что СК уже однажды совершил трагическую ошибку, и только благодаря чуду я тогда не сел в тюрьму. Привел в пример средневековую традицию, что если приговоренный к казни срывался с виселицы, то палач его по новой уже не вешал. Курбан обжился в камере, с сентября у него был небольшой телевизор и свой чайник, плюс небольшой холодильник. В «Лефортово» не разрешают, как в других тюрьмах, покупать крупную бытовую технику и дарить ее СИЗО, поэтому далеко не во всех камерах есть подобные удобства. Вторая кровать, на которой я спал, оказалась короткой, и я попросил поменять ее, тем более она не была прикреплена к полу. Вместо новой кровати я услышал: «С вещами на выход!» Мне было очень жаль уходить от Курбана, я уже успел за сутки нашего общения обсудить полжизни и найти не меньше десяти общих знакомых. У Курбана многодетная семья, и наши жены ровесницы. Первая семья у него трагически погибла в полном составе, угорев в доме от печки. Когда Курбан что-то произносил о своих детях, то из его глаз сразу начинали капать слезы, а я-то думал, что только мне свойственна такая слабость. Курбан набрал мне полную сумку продуктов, мы крепко обнялись, и я пошел с конвойными в новый мир. По дороге я встретил Когершын Сагиеву, члена ОНК, корреспондента телеканала «Дождь». Она еле узнала меня, ведь я подстригся налысо. Когершын сказала мне, что за месяц после первой встречи в «Воднике» я сильно постарел и осунулся. Придя в камеру, я спросил у своего нового соседа Ромы Манаширова, правда ли это, показав ему фото из газет с Басманного суда при аресте, и он ужаснулся, сказав, что это два разных человека. Конечно, здесь очень серьезно подрываешь свое здоровье. Многие из людей сидят в изоляторе по два-три года, а генерал ГУЭБиПК Денис Сугробов просидел четыре года. Все это время арестанты находятся в камерах с тусклым освещением и даже на прогулках не попадают под солнечные лучи, что сильно угнетает. Лефортово можно назвать тюрьмой Ивана Ивановича Ткачёва. Даже когда я иду по ее длинным коридорам, мне кажется, что его дух здесь витает. Очень многие из известных арестантов посажены именно этим высокопоставленным генералом ФСБ - все губернаторы, находящиеся здесь. Ведут они себя по-разному. Вячеслав Гайзер, губернатор Коми, занимается спортом, очень чистоплотный, не унывает и не ломается, несмотря на огромное количество эпизодов, 27 уголовных дел и внушительное число подельников; 23 друга Гайзера - это уже стало афоризмом. Мало того, его сдали замы по досудебке. Леонид Маркелов, губернатор Марий Эл серьезно болен, даже не ходит на прогулки, зато пишет стихи, и мы называем его здесь Царь Леонид. Александр Соловьев, губернатор Удмуртии, вышел отсюда полуживой, с полностью подорванным здоровьем. Никита Белых уехал на зону так и не подломленный Ткачёвым. Главнейший враг и конкурент начальника управления «К» СЭБ ФСБ Денис Сугробов наиболее достойно держался, занимался спортом, всегда был подтянут, не писал жалоб, понимая, что уровень заказа так высок, что бесполезно, не подписывал с ними никаких соглашений, и так себя вела почти вся его команда. Олигархи братья Магомедовы, Роман Манаширов, Константин Пономарев, Дмитрий Михальченко - все они не подламываются и не сотрудничают, что говорит об их стержневом характере. Здесь сидят не только жертвы Ивана Ткачёва, но и его друзья, помогавшие сажать в тюрьму других людей по его просьбам: начальник СК по Москве Александр Дрыманов, генерал СК Денис Никандров, который всех сдал - Михаила Максименко, Александра Ламонова и самого Дрыманова. Друзья Ткачёва гораздо слабее, чем его жертвы. Сдают друг друга, кто кого опередит, чтобы получить меньший срок, кричат по ночам. Особенно голосил Денис Никандров, чтобы ему принесли Библию. В то время в 2016 году бизнесмен Манаширов, как он рассказал, пожалел его и передал ему Тору, ведь он горский еврей, хотя именно Никандров сажал Манаширова и не давал ему свидание с 80-летней матерью. Когда же впоследствии Денис сам оказался в тюрьме, то он умолял отменить в Госдуме закон, запрещающий свидания взявшим ст.51 Конституции. Всеобщая практика в «Лефортово» - это досудебное соглашение. Достаточно подлая процедура, возведенная в ранг закона в 2009 году. Раньше в тюрьмах таких людей называли «суками», а сейчас это позволяют себе даже блатные. В «Лефортово» из политических громких дел почти 90% идут с досудебкой, когда один из подельников сдает или оговаривает других и за это получает половину срока или выходит под домашний арест. Бывает, кстати, довольно много случаев, когда тот, кто сдает, получает более крупный срок, не говоря о том, что досудебщиков не любят ни арестанты, ни люди в погонах. В одном из интервью президента РФ спросили: «Что Вы больше всего не любите?» Он ответил: «Предательство». Вот пример. Григорий Пирумов, замминистра культуры, получил срок полтора года за отсиженное по шести эпизодам по ст.159 УК РФ мошенничество. Мало того, следствие ФСБ сделало его организатором, а подельник Сергеев Дмитрий, учредитель строительной компании «Балтстрой», сдал Пирумова, подписав досудебное соглашение со следователем, однако срок получил больше, чем Пирумов, - четыре с половиной года. Ко всему прочему после освобождения прямо в зале суда, Сергеева опять арестовала ФСБ, его обвинили по ст.210 УК РФ - «преступное сообщество». Теперь ему грозит от 12 до 20 лет лишения свободы. Итак, возвращаясь от Когершын Сагиевой, я взял сумки в камере карантина, где их временно оставил, и конвой меня привел в новую камеру к Роману Манаширову. 19 июля 2018 года в 15:00 по документам он правильно назывался Геннадием Хияевичем, но попросил называть себя Романом, потому что с маленьких лет его называли Рамбом, и это имя у евреев происходит от названия большой клиники, построенной в Хайфе, которая в свою очередь названа в честь святого человека, описанного в Торе. Роман Манаширов - 49-летний горский еврей из Кубинского района, поселка Красная Слобода в Азербайджане. Этот пятитысячный поселок хорошо известен в Москве, прежде всего, как поставщик миллиардеров. Год Нисанов и Зарах Илиев с состоянием по 4 миллиарда долларов у каждого - соседи и бывшие друзья Романа Манаширова и его брата Соломона. Большое счастье, когда тебя поселяют с культурным и интеллигентным человеком. Роман сразу же накрыл мне стол, успокоил меня, сказал, что все, что есть у него, - общее. Его камера была более уютна, чем у Курбана. Она была более прохладной, в ней холодильник побольше, телевизор, а также вентилятор, оставшийся от его друга Гриши Пирумова. В холодильнике лежали помидоры из Баку высшего качества, зелень, огурцы, жареное мясо, индейка, курица, орехи. Рома сидит здесь уже почти три года, и сразу бросалось в глаза, что администрация легендарного Лефортова относится к нему с уважением. Всех конвоиров, медиков, поваров он знал по имени, и они отвечали ему взаимным уважением. У Манаширова тоже пять детей примерно того же возраста, как и у меня, а наши жены ровесницы - обе 1979 года рождения. Фотографии его детей всегда стоят на его тумбочке, а как только речь заходит о них, то так же, как и у Курбана, у него наворачиваются слезы. Достаточно странно смотрятся такие матерые мужчины со слезами на глазах, но никто из нас этого не стыдится. Как оказалось, у нас с Романом около 50 общих знакомых, и это только с первого взгляда. Он построил самый крупный ТЦ Columbus в России и Восточное Европе. У него в собственности «Армада», «Пражский пассаж» и другие. Роман сидит в Лефортово уже три года без свиданий и телефонных звонков. Зато ему сделали провокацию от повара по имени Петр, который по заданию ФСБ в феврале 2016 года предложил Манаширову купить телефон в СИЗО-2 за 300 тысяч рублей. Разумеется, на следующий день при обыске у него нашли трубку, а повар Петр тут же дал признательные показания. Позже Петр приходил извиниться и плакался, что его это заставило сделать ФСБ. Все же на суде он дал правдивые показания, но этот эпизод с возбуждением уголовного дела по ст.291 УК РФ до сих пор фигурирует в материалах дела».
2003-03-13T12:34+0300
2008-06-05T18:35+0400
https://сайт/20030313/339191.html
https://cdn22.img..png
РИА Новости
https://cdn22.img..png
РИА Новости
https://cdn22.img..png
В СИЗО "Лефортово" начался судебный процесс над бывшим сотрудником российских спецслужб Александром Запорожским
В следственном изоляторе "Лефортово" начался судебный процесс над бывшим сотрудником российских спецслужб Александром Запорожским, обвиняемым в госизмене. Об этом РИА "Новости" сообщили в Московском окружном военном суде. Судебный процесс проходит в закрытом режиме, и о его итогах СМИ будут проинформированы после вынесения приговора, сообщили в суде. Полковник запаса Запорожский обвиняется в по ст. 275 УК РФ - "государственная измена" в пользу США. Как сообщили РИА "Новости" в суде, Запорожскому инкриминируется несколько эпизодов преступной деятельности, связанных с передачей сведений, составляющих гостайну, представителям иностранных спецслужб в течение последних пяти лет. В частности, речь идет о выдаче информации, касающейся деятельности российских разведывательных органов, а также их сотрудниках. По данным следствия, действия полковника нанесли существенный ущерб внешней безопасности России. Александр Запорожский был задержан российскими контрразведчиками в 2001 году. С тех пор...
МОСКВА, 13 марта. /Корр. РИА "Новости" Мария Локотецкая/. В следственном изоляторе "Лефортово" начался судебный процесс над бывшим сотрудником российских спецслужб Александром Запорожским, обвиняемым в госизмене.
Об этом РИА "Новости" сообщили в Московском окружном военном суде.
Судебный процесс проходит в закрытом режиме, и о его итогах СМИ будут проинформированы после вынесения приговора, сообщили в суде.
Полковник запаса Запорожский обвиняется в по ст. 275 УК РФ - "государственная измена" в пользу США.
Как сообщили РИА "Новости" в суде, Запорожскому инкриминируется несколько эпизодов преступной деятельности, связанных с передачей сведений, составляющих гостайну, представителям иностранных спецслужб в течение последних пяти лет. В частности, речь идет о выдаче информации, касающейся деятельности российских разведывательных органов, а также их сотрудниках.
По данным следствия, действия полковника нанесли существенный ущерб внешней безопасности России.
Александр Запорожский был задержан российскими контрразведчиками в 2001 году. С тех пор он находится под стражей в следственном изоляторе "Лефортово".
Уголовное дело в отношении Запорожского расследовало Следственное управление ФСБ РФ.
«Команда 29» - это совместный проект адвокатов, юристов и журналистов, которые защищают 29-ю статью Конституции России и права, которые она гарантирует: право на информацию, доступ к ней и ее распространение. Участники команды ведут реальные судебные дела и подробно их освещают.
Новый спецпроект «Команды 29» - «История госизмены, шпионажа и государственной тайны в современной России» - рассказывает, как возбуждают уголовные дела о государственной измене, почему обвиняемых по таким делам очень трудно защищать, кто становится этими обвиняемыми и как работают спецслужбы. Юристы команды подготовили аналитический доклад с судебной статистикой и разбором основных тенденций, а обвиняемые, их родственники и защитники поделились своими историями.
Правозащитник и журналист Зоя Светова Фото: из личного архиваМногие из этих историй первой услышала Зоя Светова - правозащитница и журналист. Ученые Валентин Данилов и Игорь Сутягин, радиоинженер Геннадий Кравцов, дипломат Валентин Моисеев, директор украинского оборонного завода Юрий Солошенко, многодетная мать Светлана Давыдова - все они становились героями публикаций Световой, а о деле Сутягина она даже написала книгу. «Очень страшно, что эти дела секретные. Мы знаем только обрывки какие-то, клочки», - так объясняет Светова свой интерес к судьбам обвиняемых в госизмене.
Около восьми лет Зоя Светова посещала обвиняемых и осужденных в московских изоляторах, в том числе в изоляторе «Лефортово», в качестве члена ОНК - Общественной наблюдательной комиссии. «Лефортово» - это место, где находятся арестованные по тем делам, где оперативное сопровождение или следствие ведет ФСБ. Даже адвокатам сложно пробиться к таким обвиняемым, а родственники могут неделями не получать свиданий и не знать, где их близкий.
«Я старалась понемногу из арестантов вытаскивать какую-то информацию, чтоб дальше что-то узнавать. Потому что иначе обо всех этих шпионских делах мы что-то узнаем, только когда уже вынесен приговор», - говорит Зоя Светова. Для своего проекта «Команда 29» взяла у Световой подробное интервью.
Мы публикуем отрывок из этой беседы, в котором Зоя Светова рассказывает, что читают начальники СИЗО, зачем арестованных за шпионаж переодевают в тюремные робы и подсылают к ним «наседок» и как громкое дело домохозяйки Светланы Давыдовой помогло освободиться из «Лефортово» простому крымскому парню Сергею Минакову.
Записки диссидентки
- Чем отличается «Лефортово» от других изоляторов, где вам приходилось бывать?
Это тюрьма повышенной изоляции. В других СИЗО, конечно, есть мобильные телефоны. В другие СИЗО приходят адвокаты. Вы можете по мобильнику позвонить, вы понимаете, что к вам придет адвокат сегодня или завтра, или послезавтра. А здесь к вам неделю как минимум никто не придет. Или у вас будет адвокат по назначению.
Но самое удивительное, что из той же Лефортовской тюрьмы я получала письма от Геннадия Кравцова : я ему задавала вопросы, это было как интервью, и письма проходили цензуру. Но это было уже после осуждения.
- Вы писали ему прямо в изолятор и задавали вопросы?
Да. Перед этим я и Кравцова, и других посещала в СИЗО как член ОНК Москвы. Естественно, когда мы посещаем заключенных, нас всегда сопровождают сотрудники тюрьмы. В «Лефортово» с нами всегда ходил заместитель начальника СИЗО, бывший следователь КГБ Виктор Шкарин, который вел дело ученого Вила Мирзаянова.
Следственный изолятор №2 «Лефортово». Вышка наблюдения и колючая проволока на стенах и заборе СИЗО
Фото: Антон Белицкий/Коммерсантъ
Такой вальяжный, симпатичный полковник, лет 60, мы с ним очень мило беседовали. Он знал, что моя мама сидела в «Лефортово» в 1982 году, говорил, что читал записки моей мамы (мать Световой, диссидентка Зоя Крахмальникова была арестована за распространение самиздата и написание статей на религиозную тематику; после освобождения опубликовала свои воспоминания из «Лефортово» - Прим. ТД). Я стала воображать, что он тогда был молодым сотрудником, работал в «Лефортово» и так полюбил мою маму - мама была очень красивая, - что навсегда ее запомнил.
Мне было совершенно неизвестно, кто такой Шкарин, и я стала гуглить. И тогда мне попалась книга Мирзаянова, которого обвиняли в разглашении гостайны за рассказ о химическом оружии. В книге он пишет: «Следователь КГБ Виктор Шкарин». Я написала Мирзаянову: «Шкарин Виктор Антонович - это ваш следователь?» - «Да, это мой следователь». Описываю его внешность, и он подтверждает: «Да, это он». В следующий раз, когда мы приходим в «Лефортово», я говорю Шкарину: «Виктор Антонович, я тут узнала, что вы были следователем у Мирзаянова». Он краснеет, бледнеет - но не отрицает этого! Он, конечно, скрывал, не хотел говорить, что был следователем КГБ.
Геннадий Кравцов в Мосгорсуде
Фото: Сергей Савостьянов/ТАСС
В «Лефортово» этот Шкарин с нами везде ходил. Вот мы заходим к этим заключенным: шпионам, госизменникам - и по закону об общественном контроле мы, как тюремные посетители, не имеем права говорить об уголовном деле. Но конечно же, мы старались что-то узнать. Юрий Солошенко, когда мы пришли к нему, пытался рассказать, что не виноват, что всю жизнь служил Советскому Союзу, родине, и хотя он в последние годы уже на Украине жил, он очень жалеет, что у нас такие плохие отношения. Кравцов мне быстренько сказал фамилию своего адвоката - так я нашла его жену, смогла с ней пообщаться и узнать суть его дела.
«Ты остаешься совершенно голым»
- Что они вам рассказывали о методах работы ФСБ?
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Тюрьма Лефортово – одна из самых старейших и наиболее известных в нашей стране. Построенный в XIX веке изолятор хранит массу тайн и секретов. И это неудивительно, ведь на протяжении десятков лет здесь содержались самые опасные политические преступники. Многие секреты будут раскрыты еще совсем нескоро, так как сегодня эта тюрьма остается действующей.
Свою историю Лефортовское СИЗО ведет с 1881 года. Тюрьма была построена при Александре II и первоначально предназначалась для непродолжительного содержания низших военных чинов. Исправительное учреждение было возведено по проекту архитектора П. Н. Козлова. Однако впоследствии тюрьма Лефортово многократно достраивалась и перестраивалась. После событий октября 1917 года исправительное учреждение перешло в ведение ВЧК. Позже тюрьмой распоряжались такие организации, как НКВД, КГБ и ФСБ.
О СИЗО в Лефортово практически невозможно найти информацию в исторических источниках общего доступа. Ничего о данной тюрьме не могут рассказать даже краеведы, специализирующиеся на изучении этого района Москвы. Сегодня исправительное учреждение является действующим, с 2005 года оно находится в ведомстве Министерства юстиции. Ходят слухи, что среди персонала и представителей администрации СИЗО все еще немало сотрудников ФСБ. До сих пор попасть в эту тюрьму посторонним практически невозможно. Сюда не пускают журналистов, здесь не проводят пресс-конференций.
Первое правило – полная изоляция
В некоторых неофициальных исторических исходниках можно найти информацию о том, что в первые годы своей работы Лефортовская тюрьма в Москве являлась одиночной. Заключенные содержались в камерах по одному человеку, и не встречались друг с другом на протяжении всего срока пребывания в исправительном учреждении. Столь полная изоляция являлась своеобразной пыткой.
Общение арестантов с персоналом тюрьмы было строжайше запрещено. И лишь немногие из узников выдерживали пребывание в подобных условиях более 2-3 месяцев. Большинство из них начинали проситься на каторжные работы или попросту сходили с ума.
Строгая регламентация общения присутствует в данном СИЗО и сегодня. Заключенные содержатся в камерах по 2-3 человека, при этом соседи регулярно меняются. Администрация учреждения детально изучает биографию каждого своего подопечного, не допускает контактов между знакомыми людьми. Внутренний распорядок тюрьмы организован таким образом, что арестанты из разных камер не встречаются в общественных помещениях и во время прогулок.
Ужасы Лефортовских подземелий
О прошлом Лефортово известно слишком мало. Наиболее объективными считаются скупые воспоминания людей, побывавших там в качестве арестантов. Наиболее страшными кажутся рассказы о камерах «психического насилия». Это особые помещения для «провинившихся» со стенами, окрашенными в черный цвет. Говорят, что яркий электрический свет в мрачных карцерах не гас круглосуточно.
В 20-е годы прошлого столетия по соседству со знаменитой тюрьмой располагалось здание Центрального аэродинамического института. В научном учреждении была построена аэродинамическая труба. При ее работе заключенные «наслаждались» шумом и очень сильными вибрациями. Говорят, иногда от них даже посуда передвигалась по поверхности столов.
Множество страшных историй рассказывается и о подземных ярусах тюрьмы. По некоторым версиям, заключенных в них подвергали жестоким пыткам, а иногда дело доходило до расстрелов. Правда это или вымысел, нам остается только гадать.
Что такое современное Лефортово — СИЗО или камера пыток? Несмотря на уровень секретности, тюрьма регулярно проверяется Генпрокуратурой РФ, а однажды здесь даже побывали представители Красного Креста. Никаких нарушений выявлено не было, условия содержания заключенных признаны хорошими. Сегодня Лефортово иногда в шутку называют «камерным изолятором» по причине небольшого количества арестантов и спокойной местной атмосферы.
Тишина и секреты архитектуры
Внутри Лефортовский изолятор качественно отличается от всех других тюрьм-ровесниц. Главный жилой комплекс построен в форме буквы «К». В месте, где соединяются все три коридора, находится главный наблюдательный пункт этажа. За старинным массивным деревянным столом когда-то сидели жандармы. Сегодня здесь стоят компьютеры, транслирующие видео с камер наблюдения.
За спиной начальника смены можно заметить статуи атлантов, сам же стол покоится на массивных львиных лапах. Жилой корпус имеет четыре этажа, между которыми нет бетонных перекрытий. Находясь в соединении лучей буквы «К», можно любоваться всем внутренним пространством здания снизу до самого верха. По периметру стен вытянуты железные сетчатые террасы. По ним передвигается персонал, в обязанности которого входит заглядывать в глазок каждой камеры ежеминутно. Обычно один контролер наблюдает сразу за 12 камерами.
Внутри тюрьма Лефортово не слишком похожа на следственный изолятор. Коридоры выстелены ковровыми дорожками, но это чисто практическое решение, не имеющее ничего общего с созданием уюта. Мягкое напольное покрытие гасит звук шагов. А это значит, что заключенные не слышат приближения надзирателей к дверям камер. Тюрьма Лефортово может похвастаться феноменальной тишиной. Все звуки здесь как будто тонут в вате. Вполне возможно, что это особенность планировки корпусов СИЗО.
Следственный изолятор рассчитан на единовременное содержание 300 человек. По первоначальному проекту в тюрьме оборудовано около 205 камер. Сегодня большая часть из них предназначена для содержания 2-3 арестантов. В наши дни в легендарной тюрьме редко находится более 200 узников одновременно. Однако точное количество заключенных администрация СИЗО не называет. Также на эту тему запрещено общаться с посторонними персоналу исправительного учреждения.
Узники – кто они?
Полное правильное наименования Лефортовского изолятора — ФКУ СИЗО № 2 ФСИН России. Сегодня здесь содержатся подследственные в ожидании суда. Большинство местных заключенных проходят по делам, расследуемых ФСБ. Есть среди них и очень известные и влиятельные люди. Среди современных заключенных самый знаменитый – заместитель министра финансов Сергей Сторчак. Есть в тюрьме и своя каста «бедных» — это незаконные иммигранты, делами которых также занимается ФСБ. И все же подавляющее большинство местных узников – люди состоятельные и достаточно интересные. Что примечательно, в современной истории изолятора практически никто на условия содержания не жалуется.
Многие старинные исправительные учреждения отличаются отвратительными бытовыми условиями для заключенных. Но только не Лефортово. В этом СИЗО регулярно проводятся текущие ремонты. В камерах обстановка простая, но достойная. Мебели минимум, зато есть телевизор и холодильник, а также горячая вода.
Ежедневно заключенных выводят на прогулки. Для этого специальным образом оборудована крыша изолятора. Попасть на свежий воздух можно, поднявшись на специальном лифте. В изоляторе работает медпункт, в котором можно пройти разнообразные обследования и получить грамотное лечение. Настоящая гордость тюрьмы – ее библиотека, ведущая свою историю, по некоторым данным, с момента основания СИЗО.
Тюрьма без внутренней иерархии
О российских зонах и действующих на них порядках написано множество книг и официальных докладов. Как будто отдельный городок Лефортовск, СИЗО Лефортово выделяется среди всех прочих исправительных учреждений и по внутренним порядкам общения. В данной тюрьме полностью отсутствует внутренняя иерархия. Причин этого две. Во-первых, заключенные не контактируют между собой. Во-вторых, в изоляторе содержатся политические преступники, а также иностранные шпионы – ничего не знающие о воровской жизни.
Отличается Лефортово и соблюдением режима. Здесь невозможно «достать» что-то запрещенное к официальной передаче родственниками. Отсутствуют в этой тюрьме и внутренние каналы связи между заключенными. Ходят легенды, что когда-то в Лефортово попал настоящий вор в законе и был шокирован подобным положением вещей. Поняв, что командовать здесь совершенно некем, он настойчиво просил о переводе в другую тюрьму.
Воспоминания арестантов и их родственников
Современная история Лефортовского СИЗО на первый взгляд кажется благополучной. Но на самом деле проблемы имеются. Одна из наиболее актуальных среди них – сложности в организации свиданий с родственниками и встреч с правозащитниками для арестантов. Все знают, где находится тюрьма Лефортово, кто там сидит – вполне благополучные и обеспеченные люди. А это значит, что позволить себе адвоката могут многие. Но при этом в старинном здании изолятора недостаточно помещений, оборудованных для встреч. Родственникам свиданий порой приходится ждать месяцами. А некоторые даже жалуются, что администрация изолятора нарушает все действующие законы, регулярно отказывая во встречах.
Впрочем, для родственников есть и хорошая новость. Передачи принимаются в установленные временные промежутки и доходят до адресатов в полном объеме. Как мужская, так и женская тюрьма, Лефортово отличается отсутствием внутренней иерархии. А это значит, что заключенные ни с кем не делятся получаемыми передачами в принудительном порядке. Несколько сложнее отправить арестанту деньги, для этого придется воспользоваться услугами почты. Родственники должны быть готовы к тому, что перевод придет только через несколько дней. Личные финансы за массивным тюремным забором очень пригодятся, ведь на территории СИЗО имеется собственный ларек с продуктами и товарами первой необходимости.
Известные арестанты
Среди сотрудников Лефортово популярна шутка о том, что в архивных записях тюрьмы больше известных фамилий, чем в учебнике истории. В разные годы за высокими каменными стенами побывало множество знаменитых и выдающихся людей. И лишь фамилии немногих из них сегодня официально называются администрацией СИЗО. Неизвестно, узнаем ли мы когда-то все секреты Лефортовской тюрьмы и полные списки арестантов. Но сегодня точно известно, что в этом изоляторе в различные годы содержались: Э. Лимонов, С. Давыдова, А. И. Солженицын, В. К. Блюхер, Н. В. Савченко, В. И. Сталин, К. А. Мерецков и многие другие выдающиеся персоны.
Где находится Лефортово (тюрьма)? Экскурсия по исторической Москве
Лефортовский изолятор находится практически в самом центре столицы России. Однако найти тюрьму, даже зная ее точный адрес, совсем непросто. Кирпичный забор и комплекс построек за ним можно не заметить даже с близкого расстояния. СИЗО совсем не выглядит мрачно или опасно.
Лефортово (тюрьма) адрес имеет следующий: Лефортовский вал, владение 5. Еще один вход имеется со стороны Энергетической улицы. Въезд возможен только со стороны Лефортовского вала.
Любопытным туристам следует помнить о том, что никаких экскурсий в СИЗО не проводится. Вход на территорию изолятора посторонним воспрещен. Сегодня в Лефортово (Москва) тюрьма остается действующей, и открытие музея на ее базе не планируется.
Дмитрий Захарченко, Михаил Максименко, Александр Ламонов, Никита Белых и Роман Сущенко рассказали членам Общественного народного контроля о том, как соблюдаются их права в главном российском следственном изоляторе
Эта осень крайне плохо сказывается на здоровье изолятора «Лефортово». Уже давно известно, что изолятор этот болен. Но нынешнее осеннее обострение протекает особенно тяжело. Крики, нервные срывы, хамство, запреты. Именитые заключенные, высокопоставленные сотрудники «Лефортова» и члены ОНК - в диалогах на лефортовском централе, на территории «взбесившегося принтера».
О запретах стоит сказать отдельно. «Лефортово» славится изощренной экзогамией. Этот изолятор как «взбесившийся принтер» пенитенциарной системы. Вот, например, одно из последних «нельзя»: членам ОНК здесь решили запретить беседовать с заключенными в камерах. Разговоры позволительны только индивидуально и в отдельных помещениях. Спрашиваем начальников «Лефортова»: «Где это написано?» - «Мы так трактуем закон об общественном контроле. Есть мнение…» - отвечают нам сотрудники ФСИН. - «Ну прямо как во времена СССР: есть мнение. Нас мнение не интересует. ОНК работает не по мнению, а по закону», - ответили члены ОНК.
Действующие лица
- Виктор Шкарин , заместитель начальника СИЗО-2 «Лефортово», ФСИН РФ
- Николай Иванов , заместитель начальника по режиму СИЗО-2 «Лефортово», ФСИН РФ
- Роман Сущенко , украинский журналист, обвиняется в шпионаже (ст. 276 УК РФ)
- Никита Белых , экс-губернатор Кировской области, обвиняется в получении взятки (ст. 290 УК РФ)
- Дмитрий Захарченко , экс-и.о. начальника Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции МВД РФ, обвиняется в получении взятки (ст. 290 УК РФ)
- Михаил Максименко , экс-руководитель Главного управления собственной безопасности Следственного комитета РФ, обвиняется в получении взятки (ст. 290 УК РФ)
- Александр Ламонов , экс-заместитель руководителя Главного управления собственной безопасности Следственного комитета РФ, обвиняется в получении взятки (ст. 290 УК РФ)
- Денис Никандров , первый заместитель начальника ГСУ СК РФ по Москве, обвиняется в получении взятки (ст. 290 УК РФ)
- Елена Масюк , Лидия Дубикова, члены ОНК
Сущенко
Задержанный 30 сентября украинский журналист Роман Сущенко по-прежнему находится в карантинной камере. В помещении полнейший аскетизм. Из посуды: металлическая тарелка, ложка, кружка. Три книги: Булгаков, Пикуль и русско-французский словарь. Несколько листов бумаги и ручка. «Ручку мне выдают утром, а вечером забирают. Ночью приходят какие-то мысли, хочется записать, да нечем», - говорит Роман.
Роман Сущенко. Фото: РИА Новости
Члены ОНК: Давайте мы оставим вам свою ручку.
Иванов: Нет, нельзя. Не положено. Через бюро передач.
Члены ОНК: Что вам нужно передать из личных вещей?
Сущенко: Вот список вещей, которые у меня здесь забрали (протягивает листок с описью ).
Иванов: Нет, нельзя, не положено. Вы не можете это читать. Это считается перепиской между заключенными и членами ОНК.
Иванов: Нет, не можете. Мы расцениваем это как переписку. А переписка только через цензуру.
После «прожарки», как здесь называют санобработку, Сущенко наконец-то вернули личные вещи. Но забрали казенные. То есть сменной одежды у заключенного нет. Просим вернуть тюремную одежду, чтобы было во что переодеться. «Не положено», - отвечают сотрудники.
Роман диктует короткий список самых нужных вещей. Просит этот список передать родственникам. Но сотрудники изолятора запрещают заключенному сказать номер телефона родственников, поэтому список мы отправили адвокату Романа Марку Фейгину. Надеюсь, адвокат уже сделал передачу и положил деньги на счет, чтобы Сущенко через интернет-магазин мог купить себе самое необходимое, например, воду.
Сущенко: Воду из-под крана я не пью. Два раза в день, когда здесь разносят еду, то спрашивают: «Чай? Кипяток?» Я беру чай. Чай сладкий. Все-таки для работы мозга нужна глюкоза. Поэтому выбираю чай.
Члены ОНК: А воду вам не дают?
Сущенко: Нет. Я же чай беру.
Члены ОНК: Помимо чая, вам положена вода, притом столько, сколько вы хотите.
Иванов: Не вода, а кипяток.
Сущенко: Хорошо, что вы пришли. Я хоть теперь знаю, что мне и вода положена. Мне ведь до этого никто не объяснил.
Члены ОНК: А консул к вам приходил?
Шкарин: Это не относится к условиям содержания.
Члены ОНК: Это относится к правам человека.
Шкарин: Это не относится к правам заключенного.
Члены ОНК: А что, этот заключенный поражен в правах?
Шкарин: Нет, не поражен.
Сущенко: Нет, консул не приходил.
Спрашиваем Романа, оказывалось ли на него физическое давление. Сущенко говорит, что нет. Но в первые сутки было психологическое давление. И еще в эти первые сутки ему не давали ни еды, ни воды. А первый раз после задержания его покормили в «Лефортове».
Сущенко: Когда меня везли на суд, ребята, которые меня задерживали, голодные были, злые, невыспавшиеся. Они заехали по дороге в Макдоналдс, купили еды.
Члены ОНК: Вам не предложили?
Сущенко: Нет, мне не предложили. Да я не в обиде. За все эти дни я похудел уже килограммов на шесть, но это не важно.
«И заметьте, никакой дискриминации: мы всем предоставляем одинаковое количество туалетной бумаги - и гражданам России, и гражданам других государств»
Члены ОНК: Роман, вам выдали гигиенический набор?
Сущенко: Да. Сказали, что рулон туалетной бумаги на месяц. Экономлю.
Иванов: В месяц полагается 25 метров туалетной бумаги (то есть 0,8 метра в день . -Е. М.).
Члены ОНК: А если туалетная бумага закончится раньше, то что делать?
Иванов: Он может написать заявление. Мы его рассмотрим (видимо, в течение 30 дней , как рассматриваются все письменные заявления в СИЗО «Лефортово . - Е.М.).
Шкарин: И заметьте, никакой дискриминации: мы всем предоставляем одинаковое количество туалетной бумаги - и гражданам России, и гражданам других государств.
Члены ОНК: Роман, а зубную пасту вам выдали?
Сущенко: Зубной порошок дали.
Шкарин: Вот он - порошок (берет с полки небольшую пластиковую коробочку с зеленой наклейкой «Мятный»)! 140 граммов здесь.
Иванов: Порошка положено 30 граммов в месяц.
Члены ОНК: То есть эта коробочка на пять месяцев? А если раньше закончится?
Иванов: Не закончится. Главное, чтобы не просыпал.
Члены ОНК: А если просыплет?
Иванов: Соберет.
Никита Белых
Никита Белых называет две проблемы «Лефортова», которые он считает основными: это трудность с проходом адвокатов в изолятор и задержка корреспонденции.
Шкарин: Вам доставляется корреспонденция.
Белых: Нарушено мое право на переписку.
Шкарин: Нет, не нарушено. Вам все доставляют.
Белых: Когда доставляют? Через месяц. Почему у вас в изоляторе не организовано нормальное почтовое отправление? Это системная ошибка, и вы ничего не исправляете.
Шкарин: Вам никто не запрещает переписку.
Белых: Знаете, вы (обращается к Шкарину) тот человек, который не отвечает за свои слова. Я вам это уже говорил. Вы сейчас сравниваете зеленое с холодным. Здесь есть проблемы с сотрудниками (это Белых уже говорит членам ОНК). Тут мне одна молодая сотрудница сказала: «А чё это ты не на своей шконке сидишь? Только на своей можно сидеть». Я написал заявление. Просил разъяснить, где в ПВР (правила внутреннего распорядка) говорится о шконке. Или вот недавно у нас в камере был обыск. А накануне нам магазин принесли. И у нас на полу лежало много упаковок «Доширака». Так сотрудник нам грубо так говорит: «Вы чё, из крестьян, что ли? Чё голодаете? Чё у вас столько еды?» Я написал заявление. Потом этот сотрудник приходил и извинялся передо мной.
Никита Белых. Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета»
Кстати, магазин в этом изоляторе можно заказать только раз в месяц. Через две недели начинают потихоньку приносить. Нам говорят, что теоретически здесь можно что-то подзаказывать в течение месяца. Я пытался. Ничего не получилось. Еще здесь вечная проблема со складом. Холодно стало. А мне не выдавали со склада мои теплые вещи. Писал заявления. Ничего не приносили.
Белых: Ну да, в течение месяца выдача теплых вещей. А холодно-то сейчас. Мы закутывались в одеяла. Очень холодно было. Но пришел прокурор по надзору Лончаков (Владислав Лончаков, старший прокурор управления по надзору за законностью исполнения уголовного наказания Генпрокуратуры РФ. - Е.М.), я ему рассказал об этом, и мне в тот же день отдали со склада мои теплые вещи.
Дмитрий Захарченко
Захарченко: Меня сейчас волнует вопрос: когда мне отдадут со склада мои теплые вещи. На днях сильно похолодает, а у меня тонкая куртка. Я уже писал заявление. Но ничего не отдают.
Дмитрий Захарченко. Фото: РИА Новости
Иванов: Письменные заявления рассматриваются в течение месяца.
Члены ОНК: (Обращаясь к Захарченко. ) А вы можете сделать устное заявление. Оно должно быть зарегистрировано в журнале. По закону рассмотреть устные заявления обязаны в течение суток.
Иванов: Хорошо. Регистрируем заявление. Захарченко, расписывайтесь. Вам прямо сейчас будет дан ответ. Ответ: вещи со склада выдаются по письменному заявлению, которое рассматривается в течение месяца.
Захарченко: Так я уже написал письменное заявление.
Члены ОНК: Почему только по письменному заявлению?
Иванов: Согласно ФЗ-59 о порядке рассмотрения обращений граждан.
Члены ОНК: Какое отношение этот закон имеет к выдаче заключенным их вещей со склада?
Шкарин: Срок выдачи со склада не определен.
Иванов: Существует инструкция по организации службы надзора. Но она ДСП.
Члены ОНК: То есть члены ОНК не смогут прочитать эту инструкцию, чтобы проверить правдивость ваших слов.
Иванов: Нет, не смогут. Она ДСП.
Сосед Захарченко отрывает от какого-то письма чистый клочок бумаги и просит членов ОНК написать на нем адрес, на который он сможет написать нам письмо: «За одиннадцать месяцев, что я здесь сижу, первый раз вижу, чтобы так защищали наши интересы». Пишу свою фамилию и говорю, что письма по адресу ОНК доходят плохо, теряются. Лучше напишите по адресу газеты, где я работаю. И дописываю на листочке: «Новая газета».
Иванов: Адрес нельзя писать. Дайте мне этот листок бумаги (отдаю Иванову клочок бумаги). Она написала «Новая газета» (передает клочок бумаги Шкарину).
Члены ОНК: А что, нельзя писать - «Новая газета»?
Иванов: Нельзя…
Максименко, Ламонов, Никандров
Заходим в камеру. Спрашиваем у заключенных, можно ли присесть на кровать, поскольку лавка занята бумагами и книгами. «Конечно», - отвечают заключенные. Вдруг окрик замначальника «Лефортова» Иванова: «Нет! Члены ОНК не имеют право садится на кровати». Почему нельзя, объяснения так и не последовало. Арестанты освобождают лавочку, садимся. Задаем вопросы Максименко .
Михаил Максименко. Фото: РИА Новости
Он страшно подавлен, сильно похудел, осунулся. Сидит на кровати, опустив голову. Говорит, что уже несколько дней себя плохо чувствует. Болит голова. Почти все время лежит. На все вопросы тихо отвечает: «Все хорошо. Все хорошо. Я вас могу удивить: мне здесь удивительно нравится». Стоящий рядом замначальника по режиму Иванов, видимо, не веря услышанному, наклоняется уже прямо вплотную к сидящим на скамейке членам ОНК.
Члены ОНК: Что вы подслушиваете?
Иванов: Я обязан подслушивать.
Единственное, что не нравится Максименко, так это то, что к нему давно не приходил следователь.
Иванов: А следователь имеет право не приходить месяцами. Это его право, а не обязанность к вам (заключенным) ходить.
Идем в камеру к Александру Ламонову. В камере нет лавки. Спрашиваю сотрудников: «Где лавка? На что присесть членам ОНК?»
Александр Ламонов. Фото: РИА Новости
Шкарин: «Это еще недооборудованная камера. Здесь нет лавки. Видите, здесь стол переносной. Садитесь на кровать». Да, странная вещь. Первый раз вижу в камере не прикрученный к полу стол. Да еще в «Лефортове». Странное дело.
У Ламонова только одна претензия: «Меня здесь держат незаконно. Без события преступления. Но суд ничего не хочет слышать».
Далее заходим в камеру к Денису Никандрову . Он жалуется на то, что за время нахождения в СИЗО у него резко ухудшилось зрение. Рассказывает, что к нему приходила ФСИНовский офтальмолог с лупой: «Да ей надо дать Нобелевскую премию за то, что она лупой смогла рассмотреть то, что гражданские офтальмологи исследуют при помощи линзы Гольдмана. Сказала, что у меня все нормально со зрением. Меня тут еще вывозили на освидетельствование по зрению. Сказали: при -10 видит 60%. Но я же у них спрашивал, насколько у меня вообще сохранено зрение, а не как я вижу в очках. Еще мне не дают свидание с сыном».
Иванов: Это не имеет отношения к условиям содержания.
Никандров: () Сыну 9 лет. Следователь не дает разрешение, потому что это, видите ли, противоречит интересам правосудия. Тесть у меня умер. Все равно свидания с родственниками не дают. Не дают выписать доверенность на получение женой моей зарплаты. Им все равно, что моей семье не на что жить. Им надо на меня давить. И вот такими методами они пытаются на меня воздействовать.
Члены ОНК: Ну вы, наверно, тоже отказывали в свидании, когда работали следователем?
Никандров: Я никогда никому не отказывал в свидании. У меня в «Лефортове», наверное, человек 20 сидело.
Денис Никандров. Фото: РИА Новости
Члены ОНК: И вы к ним сюда приходили?
Никандров: Не я, а члены следственной бригады.
Иванов: Это не относится к условиям содержания.
«Максименко недели три назад забирали в ФСБ. Ему там чай дали, и, видимо, туда вкололи психотропное средство. Максименко после этого не помнил свое имя, не узнавал никого. Значит, очень нужно им было что-то узнать у него»
Никандров: (Совершенно не обращая внимания на реплики сотрудников изолятора. ) Вот что я еще хочу сказать: Максименко недели три назад забирали в ФСБ. Ему там чай дали, и, видимо, туда вкололи психотропное средство. В принципе, можно и в воду вколоть психотропное. Максименко после этого не помнил свое имя, не узнавал никого. Значит, очень нужно им было что-то узнать у него. Психотропные препараты - они же дорогие. Просто так их не используют. Применять их можно только с санкции директора ФСБ.
Члены ОНК: А против вас не применяли психотропные препараты?
Никандров: Нет, пока…
Во время нашего посещения «Лефортова» начальники изолятора неоднократно повторяли, что это не они придумывают все новые и новые запреты для арестантов и для членов ОНК. Они, мол, всего лишь исполнители чужой воли. А воля эта идет сверху - от врио заместителя ФСИН - начальника управления следственных изоляторов центрального подчинения Сергея Казимирова.
Елена Масюк
