Кто такие красные в тюрьме. Жизнь в тюрьме. «Красная» зона — что это такое и где находятся данные учреждения? «Полоски» в деле

https://www.сайт/2017-11-23/kak_fsin_vory_i_musulmane_delyat_uralskie_zony

Черные, красные, зеленые

Как ФСИН, воры и мусульмане делят уральские зоны

Исправительная колония ИК-10, расположенная на улице Монтерской в Екатеринбурге (Елизавет), потеряла статус «красной», превратившись в «черную». Об этом сайт сообщил источник в ГУФСИН РФ по Свердловской области и подтвердили собеседники, близкие как к криминальным кругам региона, так и к ГУ МВД РФ по Свердловской области. В криминальных кругах и правоохранительных органах «красными» называют мужские колонии, которые контролируются собственными администрациями через активистов среди заключенных, «черными» — зоны, где сильно влияние воровских традиций и параллельно с администрациями колоний существует институт смотрящих.

«„Десятку“ за неделю перекрасили. Подробностей раскрывать не имею права.. Его коллега в полиции отмечает, что трансформация ИК-10 «финансировалась» криминальными кругами региона, но кому и на что пошли средства, он не уточнил.

Согласно официальным данным, опубликованным на сайте ГУФСИН РФ по Свердловской области, ИК-10 относится к категории колоний со строгим режимом. Наказание в ней отбывают те, кто впервые получил срок. Руководит колонией полковник Согомон Варосян. Коллеги о нем отзываются исключительно положительно. «Начальник там всегда был очень уважаемым человеком. Часто ставили в пример среди других руководителей колоний в области. Он и держал „десятку“ всегда в узде», — отметил еще один собеседник из числа офицеров ФСИН.

Цветовая дифференциация

По его данным, на территории Свердловской области осталось только четыре «красных» колонии: ИК-2 (Екатеринбург), ИК-63 (Ивдель), ИК-5 (Нижний Тагил), ИК-46 (Невьянск). В ИК-5, к слову, в 2015 году отправили отбывать наказание бывшего вице-мэра Екатеринбурга Виктора Контеева, которому Курганский областной суд дал 18 лет за захват имущества овощебазы № 4 и подстрекательство к убийству двух членов ОПС «Уралмаш».

Но, например, невьянская ИК-46, уточняет наш собеседник, не всегда была «красной». Раньше в ИК-46 наказание отбывали рецидивисты. Воровские традиции по понятным причинам среди них были гораздо сильнее.

«До конца 2011 года 46-я фактически была „черной“. Там переломили ситуацию, когда сменили у них руководство и состав отбывающих наказание. С 2012 года туда везут „первоходов“ (лиц, впервые отбывающих наказание. — Прим. ред.)», — рассказал офицер.

Впрочем, собеседники в ГУ МВД РФ по Свердловской области считают, что и сейчас ИК-46 нельзя в полном смысле причислить к «красной». Такого же мнения придерживается правозащитник Алексей Соколов. Он называет ИК-46 «коммерческой» и напоминает историю о продаже заключенным сотовых телефонов.

Весной 2017 года пресс-служба ГУФСИН РФ по Свердловской области сообщала о задержании сотрудниками УСБ младшего сержанта внутренней службы ИК-46. Молодой человек обвинялся в том, что с зимы по весну 2017 года он за деньги проносил в колонию мобильные телефоны для заключенных.

Вообще, ИК-46 за последние годы несколько раз попадала в поле зрения СМИ. Здесь свой срок досиживал экс-управляющий отделением Пенсионного фонда России по Свердловской области Сергей Дубинкин. В октябре 2016 года он вышел из ИК-46 по УДО. В 2015 году о колонии писали в связи с бунтом заключенных, протестовавших по поводу гибели Агбарали Агбаралиева. Следствием этой истории явилось уголовное дело в отношении экс-начальника ИК-46 Ильи Чикина и трех сотрудников колонии. Решением Невьянского суда они признаны виновными в смерти Агбаралиева.

Как зона в центре Екатеринбурга чуть не стала «черной»

Под контроль воров недавно едва не перешла другая «красная» зона — ИК-2 в Екатеринбурге. Она расположена буквально через дорогу от строящегося к чемпионату мира по футболу 2018 года Центрального стадиона.

В 2015 году сотрудники УФСБ по Свердловской области и УСБ ГУФСИН выявили факты пыток заключенных. 13 ноября этого года Верх-Исетский райсуд в Екатеринбурге приговорил по этому делу экс-замначальника ИК-2 Михаила Белоусова к шести с половиной годам колонии. Его пятерых помощников из числа зоновского актива к срокам от 4 лет до 5 лет и 3 месяцев лишения свободы.

По словам Алексея Соколова, ИК-2 долгое время функционировала как колония, где правоохранители активно вели оперативную работу с заключенными, добиваясь показаний по нужным уголовным делам. Для обработки контингента, в том числе психологической, привлекались активисты. Но в определенный момент они едва не поставили все под свой контроль.

«Актив оказался погружен в слишком большое количество дел и вышел из-под контроля. В результате администрация сама едва не оказалась в зависимом положении», — отметил Соколов.

Одним из признаков ухудшения оперативной ситуации стало появление в ИК-2 карточных игр на деньги и сообщения о привилегированных условиях отбывания наказания заключенными. В СМИ тогда появились фотографии сидельцев, загорающих на солнце и отдыхающих в бане.

О том, что в ГУФСИН по Свердловской области тогда серьезно отнеслись к происходящему, говорит хотя бы то, что в июне 2016 года полковник Сергей Патронов, сменивший на посту начальника главка генерал-лейтенанта Сергея Худорожкова, в первый же свой рабочий день отправился в ИК-2 с инспекцией.

«При участии „конторы“ (ФСБ. — Прим. ред.) в „двойке“ сменили почти полностью администрацию и контингент. Перекрашивание остановили», — утверждает собеседник в ГУФСИН. Сейчас ИК-2 руководит полковник Дмитрий Чуриков. На сайте ГУФСИН РФ по Свердловской области говорится, что колония предназначена для заключенных, впервые отбывающих наказание.

Как отличить «красную» зону от «черной»

«В „красных“ зонах есть всегда три определяющих объекта: штрафной изолятор, строгие условия содержания (отдельный закрытый барак. — Прим. ред.) и карантин. Какой там установлен режим, такой и во всей колонии. В этих [ИК-46, ИК-2, ИК-63, ИК-5] так и работает. В „черной“ колонии, где есть заключенные, подчиняющиеся воровским законам, не будет хорошего ремонта и убранных помещений. Там зэки не будут ничего полезного делать для зоны, потому что работать на администрацию — это не по понятиям», — офицер ГУФСИН дает совет, как отличить одну зону от другой.

Также, по его словам, в «красных» колониях все прибывшие заключенные сразу дают письменное согласие, что отказываются от воровских понятий: «Это уже первый контакт с администрацией».

Алексей Соколов считает, что колоний, которые можно было бы отнести к «красным», в Свердловской области больше. Помимо вышеназванных, он сам относит к таким, например, ИК-47 (Каменск-Уральский) и ИК-62 (Ивдель). В последней отбывает наказание один из бывших лидеров ОПС «Уралмаш» Александр Куковякин, получивший в 2016 году 4 года колонии за события на Тавдинском гидролизном заводе в 2004 году.

При этом Соколов утверждает, что деление на «красные» и «черные» зоны уже не актуально и границы, отличающие один тип от другого, уже много лет как стерты. «Понятия эти не имеют уже никакой силы. Просто обозначают способ, как администрация колонии управляет контингентом. В одном случае — через актив, в другом случае — через авторитета, отобранного из своих рядов самими заключенными», — пояснил свою позицию правозащитник.

Как живут «черные» зоны

Что происходит в «черных» зонах, наши собеседники из числа сотрудников ГУФСИН рассказывают на примере ИК-3 (Краснотурьинск) и ИК-54 (Новая Ляля). В последней сейчас отбывает наказание известный екатеринбургский фотограф Дмитрий Лошагин, получивший 10 лет по обвинению в убийстве собственной жены, модели Юлии Прокопьевой.

По словам сотрудника ГУФСИН, в двух этих исправительных учреждениях «играют в карты, пьют алкоголь, пользуются телефонами направо и налево, нарушая режим отбывания наказания». «Без слова смотрящего зэки не пускают в отряд, туда даже ночью зайти нельзя», — добавляет собеседник.

В таких «черных» колониях, по данным источника, имеет силу так называемый «воровской ход». «Для чего ворам нужна колония? Им нужны деньги, а для этого нужна игра [в карты]. В „черных“ колониях с одного отряда в воровской общак могут уходить сотни тысяч рублей в месяц», — поясняет собеседник издания.

Однако, по его словам, нормы карточной игры в «черных» колониях изменились с тех времен, когда у власти в регионе были Авто (Автандил Кобешавидзе) и Каро (Кароглы Мамедов). «Теперь в игре есть „потолок“ — 100 тыс. рублей. Когда за стол с карточной игрой садятся незнакомые друг другу люди, то они не могут играть больше, чем на эту сумму. Расчет всегда 31 декабря, дольше „резинить“ долг нельзя», — уточняет источник.

Отсутствие «потолка» ранее приводило к тому, что заключенные иногда проигрывали все, что имели. Их родственникам приходилось продавать квартиры и машины, чтобы расплатиться. По словам собеседника, бывали случаи, когда должники, не имя возможности отдать долг, пытались наложить на себя руки.

«Зеленые» зоны: территория мусульман

Явление последних лет — «зеленые» зоны, где ситуацию контролируют мусульмане, — в Свердловской области распространения пока не получило. «На моей памяти была только одна попытка. В „зеленую“ пытались перекрасить ИК-13. Там, по оперативной информации, завелись даже вербовщики ИГИЛ (запрещенная России террористическая организация. — Прим. ред.). Ситуацию вовремя остановили наши „конторские“ ребята», — сообщил источник в прокуратуре региона.

ИК-13, или «Красная утка», — довольно известная исправительная колония на Урале. Здесь отбывают наказание сотрудники правоохранительных органов. Когда-то в «Красной утке» сидели зять Леонида Брежнева Юрий Чурбанов, который был фигурантом громкого «хлопкового дела». Также здесь отбывал наказание осужденный за разглашение гостайны Михаил Трепашкин — бывший сотрудник КГБ и ФСБ, участвовавший в 1998 году в знаменитой пресс-конференции сотрудников ФСБ, заявивших о том, что по приказу начальства он с коллегами должен был организовать убийство Бориса Березовского.

Сейчас начальником ИК-13 является полковник Владимир Непочатый. Ранее ею руководил Ашдар Магерамов.

Любопытно, что в Общественной наблюдательной комиссии считают существование «зеленых» зон выдумкой самих силовиков. «Помню, все обсуждали „прогон“, пришедший якобы из Красноярского края: ломать „зеленых“, не допускать их распространения. Послушайте, ну какой прогон из Красноярска, где все зоны „красные“? Такое ощущение, что силовики просто не знают, как правильно вести себя с мусульманами в колониях, и воспринимают по привычке все непонятное опасным», — говорит Алексей Соколов.

Он также не верит в существование колоний, где ситуация контролируется ФСБ. К числу таких, например, относят ИК-53 в Верхотурье. «Эфэсбэшники никогда по колониям сами не ездят. Это не их уровень. Для этого есть те, кого сами заключенные называют „шестовики“ — из 6-го отдела, сотрудники самого ФСИН, взаимодействующие с ФСБ», — считает правозащитник.

«Нет ни „красных“, ни „черных“»

В пресс-службе ГУФСИН РФ по Свердловской области категорически отрицают существование какой-либо цветовой дифференциации колоний региона. «У нас нет ни „красных“, ни „черных“. Всеми учреждениями управляет уголовно-исполнительное законодательство», — образно объяснил пресс-секретарь ГУФСИН РФ по Свердловской области Александр Левченко.

Он не стал отрицать, что на территории региональных ИК обнаруживают телефоны и карты, в том числе и на территории ИК-3 и ИК-54. «Телефоны есть везде, просто их надо изымать. Конечно, можно допустить, что осужденные могут сделать себе карты, нарисовать их, например. А мы их изымаем! Изымаем и брагу, и наркотики. Практика показывает, что предотвратить абсолютно все нарушения практически невозможно. Есть и человеческий фактор, и влияние криминалитета. И сотрудниками колоний делается все, чтобы никогда этого не допускать», — сказал Левченко.

Уточнять, какие именно ИК в Свердловской области наиболее подвержены влиянию криминалитета, в ведомстве не стали. «Вы и сами можете понять, какие [колонии]. Вот где общественниками из „ничего“ раздувается максимальный скандал и подогревается потом. Такие скандалы нужны, чтобы ослаблять режим», — заметил Левченко.

Кроме того, он отметил, что ИК-13 — это «обычная колония для сотрудников с небольшим количеством осужденных, кто исповедует ислам». «Нет там и не было никаких конфликтов на этой почве. Это вымыслы», — добавил Левченко.

Цвета тюрем и зон. Красные. Шерстяные

--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--*--

Вдогонку к теме о мастях тюрем. Понятие это зачастую относительное. Об одной и той же тюрьме или зоне вы можете услышать диаметрально противоположные мнения. Все зависит от того, кто и что в это вкладывает.

Что касаемо красных – чисто красных, то хорошего там тоже мало. Краснота может проявляться по разному. Возможен вариант, когда это проявляется в дотошном, до мелочей соблюдении режима согласно исправительно-трудового кодекса и всяческих внутренних приказов и инструкций колонии. Ежедневные построения и шествования на работу под музыку, тотальный вывод на работу, в столовую. Передвижение только строем и в строгой одинаковой робе черного цвета, бирочки по шаблону. За малейшее нарушение в форме одежды, невыход на работу, нарушение локального режима и т.п. – наказание в виде лишения права получить передачу, пойти на свиданку, и вплоть до ШИЗО (штрафной изолятор – аналог тюремного карцера), ПКТ (помещение камерного типа – внутренняя тюрьма зоны, куда могут загнать на срок до полугода), усиление режима и дополнительные срока. В тюрьмах - подобная ситуация. Т.е. все делается вроде бы как по закону, но с такой нечеловеческой методичностью, что явно напоминает издевательство и не дает зэку ни на секунду расслабиться. Как сказал один из оперов – это для вас наказание (это он говорил подследственным, не имея ни тени сомнения в их виновности даже без решения суда). Хотя и осужденные приговариваются к лишению свободы, а не издевательствам и унижениям. На всех этих подробностях я еще буду останавливаться в свое время.

Такого рода красные зоны часто служат местом, куда преднамеренно свозятся черные авторитеты, рьяные поборники воровских традиций с целью „перевоспитания” – т.е. ломки. Малейшее неповиновение, отказ от работы тут же наказывается – взыскания идут по нарастающей, все строго в соответствии с кодексом. Замечание, выговор (их можно и перепрыгнуть), ШИЗО, ПКТ, крытая, суд за злостное неподчинение режиму содержания – новый срок и более суровый режим.

Примером красной тюрьмы мог служить Белгород 99-го года. Ментовской беспредел – избиения при поступлении (я уже писал об этом), жалобы и письма при малейшей возможности безнаказанности уничтожаются. Прокурор по надзору со стеклянными глазами. Все строго по распорядку. Небольшие нарушения тут же оформляются во взыскания. Никакой связи практически между камерами нет. Конвои, выводы – строго по уставу. Собаки. Протесты и возмущения гасятся дубинками и теми же собаками – одному этапнику псина прокусила ногу во время „наведения порядка”. К тому же и питание мизерное.

Шутки не воспринимаются – один попробовал в шутку поинтересоваться, чего это вы с собаками нас на прогулку водите – кто-то сбегать, может, пытался? Опера тягали несколько дней, чуть красную полосу не влепили (красная полоса по диагонали титульной страницы личного дела означает „склонен к побегу или нападению” – на этапах с такой мрак – могут даже в наручниках сутками держать, да и в других местах не мед). Сразу по этой же теме – есть еще так называемая „желтая полоса” – „склонен к самоубийству”.

Сейчас я описываю сухо, фактами – позже постараюсь передать свои впечатления и в более живой форме, особенно о Белгороде. Воспоминаний масса.

В большинстве же тюрем и зон – всего помаленьку. Динамическое равновесие сил разного цвета. Нужно сказать, что крайние проявления того или иного „цвета” – вещь, как правило, непостоянная и неестественная для системы.

Дело в том, что, с одной стороны, для основной массы персонала мест лишения свободы – красный режим, это такой же напряг, как и для зэков. В общей массе это простые люди, зачастую с близлежащих сел, которые не имеют каких-то личных мотивов для ненависти и тем более для усердствования на работе. Это обычный наемный персонал, с обычным русским менталитетом, не позволяющим им перетруждаться на службе. Начальство пришло, пошумело, и ушло - а они остались. Что вы хотите от РАБотника, который по большому счету, такой же зэка, разве что может иногда домой ходить. Без постоянной накачки все приходят к состоянию наименьшего напряга и сопротивления.

Такая же ситуация и с черной стороны - обычному мужику никакие высокие идеи не нужны. Было бы что поесть, где поспать, посмотреть телевизор. В бой за идею они не пойдут и, при малейшем напряге, оставляют братву сам на сам с их оппонентами.

Скорее всего поэтому, в отличии от радикальных цветов красных и черных, мужиков часто называют серыми.

Чтобы картина с цветами была более или менее полной, следует вспомнить еще одну масть - шерстяные. Шерстью на фене зовутся ссучившиеся блатные.

Термин сука имеет общее значение предатель, изменник. Тот, кто изменил воровским идеалам и стал на путь беспредела. По сути, если на зоне правит шерсть, то это одна из разновидностей красной масти, так как суки специально культивируются операми и при их помощи приходят к власти на зоне, творя беспредел по отношению к правильным пацанам и мужикам. Самый тяжелый и бесчеловечный вариант - когда представители закона творят беззаконие чужими руками. В таком случае зону зовут шерстяной. Не знаю как сейчас с этим, но слышать о таком приходилось.

В следующем выпуске будем потихоньку переходить к конкретике - первым шагам в камере, порядкам, традициям.

Что такое красная тюрьма

Добавлена. filatd Нет комментариев

«Красная тюрьма» #8211 оценочный термин, что используется в мировой практике и больше присущ лексике заключенных. По сути, это применение законодательных норм содержания арестантов с особой дотошностью и навязчивостью. На практике это больше напоминает придирки администрации учреждения, нежели желание выполнить присужденное судом наказание.

Суть «красноты»

Учитывая неофициальный статус высказывания о «красных зонах», указанное понятие является сборным и может в разных интерпретациях означать:

требовательное исполнение норм исправительных кодексов, внутренних приказов начальства лагеря
дотошное выполнение требований администрации касательно внешнего вида, состояния одежды
особый ритуал построения, вывода на работу, строгое придерживание (до абсурда по минутам) распорядка дня.
За незначительные нарушения и малейшее неповиновение заключенных постигнет несоизмеримо жестокое наказание в виде:
лишения права на свидание,
запрет на получение передачи,
помещение в штрафной изолятор (сокращенно ШИЗО),
затворничество в помещение камерного типа до полугода (сокращенно ПКТ),
смена режима содержания,
увеличение срока отбывания наказания.

Все эти методы не выходят за рамки дозволенные законом. Но проявляются с особой методичностью. В этих случаях администрация пенитенциарного учреждения не ставит перед собой цель исправить заключенного. Есть прямое оглашенное намерение на слом личности.

Зачастую этап замечания и выговора тюремщики пропускают. Практически сразу применяют метод кнута и за каждый проступок наказание идет по нарастающей без учета вины и опасности совершенного. Результат – суд за неподчинение режиму и дополнительный срок либо смена режима содержания.

Применение

Как правило, о попадании в «красные зоны» осужденные узнают до этапирования в такое учреждение. И тут 2 пути осведомления:

либо о перспективах отбытия наказания в таком виде сообщает потенциальному заключенному следователь, желая добыть от человека нужные ему сведения,
либо слава о некоторых местах лишения свободы давно вышла за пределы тюремных стен и до момента доставки арестант от себе подобных узнает, куда он направляется.

«Краснота» на примере

В истории напрочь закрепилось понятие «красная тюрьма» за колонией г. Белгород 1999 года. Почему?

Во-первых, беспредел администрации достигал своего апогея: тюремщики не брезговали ни физическими наказаниями заключенных, ни методами психологического воздействия
Во-вторых, добиться правды, отправив жалобу или требуя встречи с прокурором по надзору, было не возможно
В-третьих, вывод на прогулку, работу, в столовую все в точнейшей строгости с уставом под пристальным присмотром конвоев и служебных собак
В-четвертых, табу на любое общение между камерами
В-пятых, нарушение режима или высказывание не к месту превращается в наказание от побоев дубинками, спускания собак до помещение в карцер.

И это на фоне жутких условий содержания и плохого некачественного питания.

«Полоски» в деле

Еще одним методов воздействия на узника является внесение данных о его характере в личное дело. К примеру, на жаргоне заключенных «красная полоска» в прямом смысле означает полосу такого цвета по диагонали на титульной страницы папки с личным делом. Это по классификации, что принята у тюремщиков, означает «склонен к побегу или нападению”. Аналогично «желтая полоса» свидетельствует о склонности свести счеты с жизнью.

Статистика «красных зон»

Редко можно встретить «красные зоны» в их чистом виде. Зачастую в каждом месте лишения свободы особой предвзятостью страдает кто-то из руководства или определенная смена конвоя. В остальные дни отбывать приговор легче.

Ведь для рядовых надзирателей создавать условия «красной тюрьмы» так же сложно, как равно неприятно это для арестантов. Люди хотят прийти на работу, отбыть свое время, получить зарплату и пойти домой. Мало кому хочется усердствовать по месту работы. Тем более, что особых мотиваций ни в материальном, ни социальном, ни моральном плане нет. В местах заключения таких тюремщиков называют «серыми мужиками». Это, конечно, кроме случаев, когда у тюремщиков складывается особая неприязнь или есть личные мотивы.

«Шерстяная зона»

Есть еще одна категория исправительного учреждения – «шерстяная зона». Название идет от имени блатных, что стали на путь предательства. Их именуют «шерстью». Именно их руководство учреждения ставит в пример, пытаясь руками «шерсти» навязывать свои порядки, открыто поддерживая беспредел.

Совет: зарекаться от попадания в тюрьму не принято. Но, если же так случилось в жизни, выход один – набраться терпения и ждать долгожданной свободы.

Красная или черная зона?

Всем читателям известны такие понятия, как красные или черные тюрьмы. В первом случае бал правит администрация и актив, во втором - смотрящий и блатота. Но, как известно, в этом бренном мире нет только черного и белого, а есть оттенки. Так и в случае с тюрьмами и колониями все не так однозначно.

Первый раз такое вижу

Возьмем для начала красные зоны. Есть учреждения, как про них говорят, красные, как пожарная машина. Там вся власть у администрации и актива, но беспредела нет, только закон и инструкции. А есть учреждения - редиски, как говорил товарищ Сталин про Мао Цзэдуна. То есть красные только по формальным признакам. Внутри же - другие. На самом же деле там и наркота, и побои, и проносы, только весь доход идет не блатным, а администрации.

Сначала поговорим об истинно красных колониях. Был я однажды в командировке как раз в таковой. Это ИК-7 - самая образцовая колония в ведомстве петербургского УФСИН. Порядок - не показной, а настоящий, там чувствуется сразу же. Осужденные не болтаются по территории зоны, а ходят только по хозяйственным надобностям, всегда здороваются с офицерами (это не так уж часто встретишь). Там я разговаривал с одним осужденным, который принадлежал к активу. Вот что он рассказал:

Здесь абсолютно нельзя достать наркотиков или алкоголь. Я такую зону первый раз вижу. И, знаете, это хорошо. Тяжело, конечно, по первости многим, зато сколько людей здесь переломались, спаслись от алкоголизма. И это очень важно.

Был я на зоне, которая вроде считалась красной. Но там менты чуть ли не в открытую продавали наркоту. И многие осужденные подсели на нее именно в колонии! Сейчас у меня третья ходка. И третья зона. Так вот, считаю, все должно быть по закону, а тюрьма должна быть тюрьмой. Как здесь. Да, трудно без каких-то вещей здесь, но кто в этом виноват? Только ты сам. Наказание должно быть строгим, иначе это уже не наказание.

Но надо отметить, что таких образцовых зон совсем немного. Все зависит от личности хозяина. Есть еще честные люди, которые, прекрасно зная систему, в которой работают, подбирают людей с близкими и, что главнее, высокими моральными принципами.

Красноповязочный общак

Но пока редисочных зон куда как больше в России. И там боги - менты и активисты. О последних мы говорили с известным исполнителем блатных песен Александром Звинцовым, который и сам в свое время отведал баланды и знакомых имеет немало с тюремным стажем.

Вот что он рассказал:

Тюрьма становится все жестче. Закручиваются гайки. Зоны, как говорится, краснеют. Все там теперь решают люди в форме. Раньше определенные вопросы мог решить смотрящий, и делал он это по справедливости. А сейчас сильных духом людей в тюрьме пытаются сломить и даже лишить здоровья. Менты прессуют движение со страшной силой.

В одной из моих песен есть такая строчка: Забрали все менты, вы в курсе, пацаны. Посмотрите, какие у ментов, особенно у силовиков статусом покруче, машины, дома, дачи. Что касается красноповязочников. В актив идут те, кто хотят легкой жизни, те, кто хотят власти, кто хочет унижать остальных зеков, раздавать подзатыльники направо и налево. У моего друга, певца Саши Дюмина, в одной из песен есть такая строчка, под которой подписываюсь: Активисты-фетишисты все под нары попадут!

Действительно, частенько активисты устраивают на зоне беспредел. Когда по собственной инициативе, а когда и по приказу администрации. Дело еще в том, что в секцию дисциплины и порядка (СДП) вербуют, как правило, шкафов -бандитов из числа так называемых спортсменов. Они терпеть не могут блатных, а потому охотно становятся активистами. При этом, понятное дело, силой они не обижены.

Один осужденный рассказывал мне: На одной из зон, где я отбывал наказание, козлы были настоящими беспредельщиками. И администрация смотрела на их шалости сквозь пальцы. Чем они занимались? Создали своего рода общак. Только пожертвования туда были отнюдь не добровольными. А ведь вся суть общака в другом - чтобы помогать друг другу в трудную минуту. Мужиков обирали до нитки. Все их дачки отбирались практически подчистую, да и продукты из тюремного ларька тоже. Повторюсь, руководство колонии все устраивало - побегов не было, дисциплина была железной. А значит, все в порядке. Козлы были почти сплошь из братков, вели они себя соответственно, да и ходили, вопреки распорядку, в спортивных костюмах.

Сейчас СДП официально вроде бы нет. Но неофициально они существуют и продолжают порой заниматься откровенным беспределом.

Как раскрываются висяки

Вот несколько случаев, произошедших в разных колониях России в красных колониях. Рассказывает осужденный Сергей С.:

В нашей зоне, где я раньше сидел, козлы встречали каждый этап вместе с сотрудниками колонии и выполняли их грязную работу. Ни за что еще на карантине избивали зеков резиновыми дубинками. Как-то при мне одного паренька так избили, что переломали все ребра. Но никакого расследования администрация проводить не стала. Вся зона жила в страхе перед козлами. Они ничего не делали, только качались штангой да били нас.

Осужденный Олег К. делится еще более страшными вещами, зато весьма характерными для редисочных зон:

Как известно, все лагерные опера должны заниматься розыскной деятельностью. То есть они колют зеков на висяки. Такая статистика помогает им собирать звезды на погоны. Премии опять же. И потому висяк они хотят раскрыть любой ценой.

Но чтобы не марать руки, колоть опера поручают козлам. И те стараются! Делается все так. Вновь прибывшего по этапу зека заводят после полуночи в помещение совета коллектива отряда (СКО) и начинают избивать. Только потом поясняют: пиши заявление о совершенных ранее преступлениях. Отрицательный ответ? Тогда бьют еще. Долго. И ногами, и табуретами, и даже резиновыми дубинками, которыми для таких вот мероприятий козлов снабжают менты. Хотя это незаконно. Еще одевали на непонятливых пакеты на голову. Человек чуть не умирал от удушья. Еще старались отбить почки, чтобы человек испражнялся кровью. Наконец, если все это варварство все равно не действовало, грозились опустить. Причем не символически, а как положено, на британский флаг, по кругу. Естественно, человек вспоминал в конце концов за собой какое-нибудь преступление. Обычно было принято вспоминать квартирную кражу.

Сейчас, как уже сказал Александр Звинцов, происходит активнейшее покраснение зон (все началось с конца 1990-х годов). И тут активисты тоже незаменимы для администрации. Они прессуют блатное движение. В одной из северных наших колоний в позапрошлом году случилась следующая история. Нескольких авторитетных блатных поместили в ШИЗО. Там ежедневно активисты избивали их до потери сознания. В течение 15 суток! Один из черноходов не выдержал и повесился. Собственно, поэтому столько бунтов, голодовок и вскрытий в российских спецучреждениях происходит в последние лет семь. Протестные акции, а проходят они только в красных тюрьмах, это единственная возможность зеков, истязаемых активистами, как-то привлечь к себе внимание.

Еще на редисочных зонах принято вымогать деньги у родственников осужденных. В некоторых красных зонах тех, за кого не платят, избивают сами вертухаи. Но обычно такую работу выполняют как раз активисты. И даже имеют свой процент от ментов. Кстати говоря, этот бизнес приносит немаленький доход сотрудникам - оборотням.

Еще на некоторых красных зонах есть наркотрафик. На черной он есть всегда, а на красной - если хозяин и кум вдоле. Это вообще серьезные деньги и отдельная тема.

Подытоживая тему, можно сказать, что не всякая красная зона - это коррупция и беспредел, но можно и сказать, что не каждая красная колония - это образец порядка и соблюдения законности. Тут уж как повезет. Все зависит от личности хозяина.

Евгений Колесников

По материалам газеты

За решеткой (№1 г.)

Как выжить в зоне [Советы бывалого арестанта] Крестовый Федор

«Красная» зона. Беспредельная

«Красная» зона. Беспредельная

Зона «красная» - общий или строгий режим. Как известно, в местах лишения свободы осуждённые не любят активистов (зэков-помощников администрации). Сотрудники их также презирают, но используют в своих целях, чтобы держать под контролем массы спецконтингента. К тому же активисты соглашаются выполнять такие поручения, которые нормальный арестант никогда не сделает. Совсем наглеют всякие завхозы, председатели секций дисциплины и порядка и прочая «шерсть» в зонах, где начальство насаждает «красное движение». «Воровской ход» там под запретом. Вообще, там под запретом само сносное существование. Менты лично за порядком не следят, а только направляют и поддерживают своих приспешников. Те навязывают дисциплину, доводя её до маразма. Простые заключённые с подъёма до отбоя буквально не могут спокойно дышать. Есть целые регионы, где тысячи осуждённых деградируют под гнётом идиотских инструкций и отсебятины, навязанной людьми в погонах.

Зэков ломают прямо в карантине. Пока не напишешь заявление о приёме в секцию (в «чёрных» зонах это в падлу), не вымоешь пол в туалете (в правильных колониях этим занимаются «петухи») - в отряд не поднимешься. Но надо ещё выучить колонистскую песню, правила поведения. Научиться маршировать. Громко, хором и по одному приветствовать сотрудников.

Дальше - жизнь по распорядку: подъём, выход на зарядку в любую погоду. После - идеальная заправка коек, уборка. В столовую - строем и с песней. Там команда: «Садись». На приём пищи отпущено очень мало времени. Но даже если не доел, по команде «Встать» надо быстро и синхронно метнуться в строй. За любое нарушение - штрафной изолятор, строгие условия содержания, помещение камерного типа. То есть карцер, лишение здоровья, побои, беспредел УИНовского спецназа.

В колониях, как и на воле, часто нет работы. Значит, несколько часов надо провести на табуретке. Сидеть на кровати запрещено. Выйти покурить или в туалет можно только с разрешения дневального (он может долго не разрешать). Задержишься там более пяти минут - посчитают ушедшим в побег.

Есть ещё часовая прогулка строем с песней. Хозработы. Нигде нельзя расслабиться. Не понравишься активисту или не дашь ему щедрый «подгон» (на воле чиновники называют это «откатом») с передачи, он напишет на тебя рапорт. Кретинский по содержанию, но вполне достаточный для начальства, чтобы сгноить тебя в карцере. Самые распространённые рапорты привожу дословно: «Смотрел в сторону „запретки“ (ограждения), думал о побеге». После такого доноса могут признать склонным к побегу (повесят красную полосу). Выйдя из штрафного изолятора, будешь бегать на вахту - отмечаться у дежурного каждые два часа. Спать положат у самой двери, на сквозняке. Или в столовой спросишь раздатчика: «Почему суп жидкий?» Рапорт будет таким: «Гнал жути повару, пытался завладеть гущей». Когда активист увидит, что ты дал кому-то закурить или угостил чем-то, напишет два рапорта: «Занимался поборами» и «Пытался заработать дешёвый авторитет, делал подгоны». Даже когда, получив разрешение, завариваешь чай, активист рядом. Он оценивает крепость напитка. Если, по его мнению, чай слегка крепковат, пишется донос: «Пил чифир, поддерживал воровские традиции».

Находясь в одном бараке, невозможно пообщаться со знакомым из соседней спальной секции. Передвигаться надо тоже по правилам. Нельзя подойти к двери наискосок. Только под прямым углом, держась правой стороны. За этим тоже внимательно следят.

Отбой проводится так: без пяти десять все стоят в трусах у расправленных коек. Ровно в 22.00 - звонок. За секунду нужно оказаться под одеялом. И нельзя разговаривать. Много чего нельзя в этой зоне. Везде глаза и уши администрации - подлые активисты. От них зависит, освободишься ли ты досрочно, оставив несколько лет срока. Будут ли тебя прессовать и бить сотрудники. Выйдешь ли ты здоровым. От них зависит буквально всё.

Это я рассказал про одну из самых нормальных «красных» зон. Обычно в них всё намного запущенней.

Раз начал про эту «красную» зону говорить, поведаю, как пострадали помощники администрации.

Отмечали день колонии. Приехала делегация из Управления исполнения наказаний. Зона сверкает. Подготовили большую концертную программу силами местной самодеятельности. В качестве приятного дополнения администрация Учреждения приготовила высоким гостям сюрприз, конечно, заранее согласованный. Загнали на буксире списанный автобус «ПАЗ». Поставили на плац. Управленческое и местное начальство расположилось на трибуне, метрах в пятидесяти. По сценарию якобы произошёл захват заложников-сотрудников злыми зэками. И тех и других поручили изображать особо доверенным активистам. «Козлов» набилось - полный автобус. Для достоверности стукачи и суки орут требования: «Открыть ворота! Миллион долларов! Оружие! Наркотики! Вертолёт!» Стараются, надрываются в крике…

Дальше, по сценарию, с ними вступают в переговоры. Но «ужасные террористы» не поддаются и повторяют свои требования. Как и было предусмотрено, после паузы следует команда «Захват». В дело вступает настоящий спецназ. Бьют стёкла в «пазике», на щитах заскакивают внутрь. Дымовые шашки, крики, удары, мат. В общем, только боевыми не стреляли, а так всё по-настоящему, чтобы натурально выглядело и начальству понравилось. Тем понравилось, покивали одобрительно и пошли за территорию, праздновать за накрытым столом. После их ухода дым рассеялся, и из автобуса начали извлекать активистов с выбитыми зубами, переломанными носами, челюстями, рёбрами… Всех в крови. Зона ржала, когда эту братию тащили в санчасть. Большинство из них там и осталось, кого-то срочно увезли в больницу. Но об этом, конечно, членам комиссии не доложили.

Ночью в спальных секциях ещё долго слышался истеричный смех мужиков. И никто на них рапорт не написал. Дисциплина пошла насмарку.

«Красной» считается тюрьма, в которой правит закон. Нет ни малейшего отклонения от государственных документов. Всё как по инструкции. Не редко бывает, что на «красных» зонах зэки сотрудничают с работниками тюрьмы.

В таких изоляторах закон исполняют с дотошностью, что иногда становится тяжелее для арестантов, чем само наказание, т.к. за малейшее непослушание их ждет очень серьезная кара от тюремщиков и прочих представителей тюремного начальства. Администрация ИУ не видит границ своей власти, поэтому не редко в качестве наказаний выступают изоляция в одиночной камере, лишение каких-либо прав (могут лишить прогулки, обеда и пр), а иногда и побои.

Чем отличается от «черной»?

Основным отличием «Красной» зоны от «черной» и является факт повиновения законам РФ. На «черных» же правит «воровской закон», имеющий свои правила поведения, особенности и традиции.

Администрация тюрьмы наводит контакты с одним из авторитетных представителей «тюремной масти» и сотрудничает с ним в решении многих вопросов. Зачастую, заключенные сами выбирают человека, который будет нести ответ перед ними за действия администрации.

Второе различие заключается в условиях жизни в тюрьмах. На «черных», как правило, арестантам выжить проще, не смотря на то, что финансирование таких колоний крайне ограничено. Порядки такого вида тюрем позволяют заключенным очень и очень многое. На «красных» же зонах администрация следит за тем, чтобы в тюрьме было все необходимое: одежда, еда, средства личной гигиены, постельное белье, полотенца и пр. Т.е. уровень жизни на «красных» зонах в разы выше, но в целом жить в таком ИУ тяжелее.

Еще одно отличие состоит в отношении к сотрудничеству с администрацией тюрьмы . Жители «черных» зон не принимают (а то и наказывают) тех, кто идет хоть на какие-то сделки с тюремщиками, если они не согласованы с «мужиками», тогда как на «красных» у зэков просто нет выбора: если сотрудник тюрьмы сказал, что надо работать на него, то приходится, иначе жестокие меры наказания обеспечены.

Главное, чем не похожи эти виды тюрем – порядок. На «красных» зонах не случается забастовок, драк в камерах, преступлений, воровства и насилия, так как эти действия караются законом, а, соответственно, и администрацию тюрьмы не закроет на это глаза и назначит наказание.

На «черных» же это бывает за счет нахождения большой доли власти в руках самих арестантов, но и прекращаются они силами авторитетных зэков.

Слова одного из заключенных, отбывающего наказание на «красной» зоне:

– Здесь абсолютно нельзя достать наркотиков или алкоголь. Я такую зону первый раз вижу. Раньше, где бы не сидел, были люди, способные достать все, что душе угодно. А тут… И, знаете, это хорошо. Сначала многим приходится очень тяжело, зато сколько людей здесь «переломались», спаслись от алкоголизма и наркозависимости. И это очень важно. Это спасает.

Был я на зоне, которая считалась «красной». Но там сотрудники чуть ли не в открытую продавали наркотики. И многие осужденные начали употреблять именно в колонии! Сейчас у меня третья «ходка». И третья зона. Так вот, считаю, все должно быть по закону, а тюрьма должна быть тюрьмой. Как здесь. Да, трудно без многих вещей, но кто виновник этого? Ты сам и виноват. Накосячил – отвечай. Наказание должно быть строгим, иначе это уже не наказание, а курорт режима «все включено».

Как бы то ни было, по словам председателя Союза заключенных России Наталии Черновой, на «красных» зонах не все так радужно. Финансирование есть, но идет оно далеко не на нужны заключенных, т.к. общая картина колоний ужасна. В своем интервью для Deutsche Welle Наталия говорит:

«Я ничего не имею против самой буквы закона, но дело в том, что Федеральная Служба Исполнения Наказания хочет, чтобы заключенные выполняли точно все свои обязанности, притом, что сам ФСИН свои обязанности по отношению к заключенным не выполняет. То есть, да, можно ходить строем, вступать в разные секции, заниматься всем этим сизифовым трудом, которым занимаются заключенные на зонах.

Но невозможно вот это все делать и так жить, если при этом ты живешь в холодном, неотапливаемом бараке с текущей крышей, который тридцать лет не ремонтировался. И при этом тебя на завтрак, обед и ужин кормят голой сечкой. Если к тебе не допускают передачи, если у тебя отнимают всю вольную одежду, а на ту казенную, которую выдают, смотреть на самом деле жалко и страшно.» На «черных» же зонах, по ее словам, администрация тюрьмы закрывает глаза на некоторые вещи, чтобы позволить арестантам выжить.

Видеообзор отличий черной тюрьмы от красной:

Что означает понятие «масти заключенных»?

Во времена СССР в тюрьмах существовали сословия («масти») заключенных. Некоторые из них существуют и по сей день.

Кто же такие «черные», «серые» и «красные» арестанты:

«Черные» – блатные , авторитетные заключенные. Держат власть на «черных» зонах, решают вопросы заключенных, приговаривают к наказанию за серьезные провинности, выступая в роли мирового судьи. В их руках находится «общак» и они имеют право им распоряжаться: выдавать средства на взятки и пр.
«Серые» (мужики) – самая многочисленная каста в тюрьмах. К ней относятся люди, которые, зачастую, попали в исправительное учреждение случайно и после освобождения планируют вернуться к обычной жизни. На собраниях они не имеют права голоса, не претендуют на власть.
«Красные» («козлы») – те заключенные, которые открыто сотрудничают с администрацией тюрьмы. К «общаку» их не допускают, но не редки случаи, когда «козлы» создавали свой общак, объединившись в группу.. Пользуясь своим положением, «красные» способны влиять на жизнь остальных заключенных. Обычно в эту касту администрация тюрьмы вербовала мужчин, чьи физические данные были выше среднего (рост, вес, мускулатура).

Где лучше?

По словам многих заключенных – на красных зонах намного сложнее. Вы уже могли сами убедиться в этом, если читали отличия и особенности выше. Суть же одна – слепое следование и повиновение системе, с учетом наказания в виде карцеров и ШИЗО, которые применяются в соответствии с законом – сломают любого. Лучше попасть на черную.

Где находятся тюрьмы в РФ, в которых «правит закон»?

Специалисты пенитенциарной системы утверждают, что большая часть из списка тюрем РФ (если не все они) на данный момент «перекрасились» в красный цвет. Это связано с работой ФСИН, направленной на повышение дисциплины в местах лишения свободы.

Одной из самых известных «красных» зон является колония в г. Белгород, где в начале двухтысячных власть администрации ИУ перешла все границы:

Более подробно о пытках, издевательстве и насилии в женских тюрьмах читайте , а более подробно о самых страшных тюрьмах РФ мы писали в .

Самой «красной» зоной считается исправительно-трудовая колония №13 в г. Энгельс. Помимо того, что там требуется беспрекословное подчинение указаниям администрации, жизнь заключенных весьма достойна. Еще в самом начале истории этого исправительного учреждения, колония отстроила здания разного назначения: прачечные, мастерские, бани, школа рабочей молодежи и профессионально-техническое училище №189. Таким образом, заключенные жили достаточно хорошо, за что с них требовали жить по правилам.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

В России исправительные учреждения делятся на несколько типов: следственный изолятор, колония-поселение, колонии строгого режима и прочие. Но кроме официальной классификации, существует и неформальная. В соответствии с ней, «зоны» подразделяются на «красные» и «черные» в зависимости от того, в чьих руках находятся рычаги управления заключенными. «Красная зона», по мнению многих отсидевших, гораздо хуже «черной», ведь неформальный свод тюремных законов там не действует, а «опустить» теоретически могут даже самого авторитетного зека.

Красный закон

Основное отличие «красной зоны» от «черной» в том, что в первой порядок поддерживают сотрудничающие с тюремной администрацией зеки. Во второй порядок держат блатные и воры, которые решают все конфликтные ситуации с помощью неформальных тюремных правил.

Заключенные в «красных тюрьмах» поделены на так называемые секции, придуманные администрацией. Это могут быть секции спорта, чистоты и гигиены, правопорядка. В реальности между ними нет почти никаких отличий. Зато к каждой секции руководством исправительного учреждения приставлены «козлы», надзирающие над остальными заключенными и в случае чего докладывающие о нарушении распорядка администрации.

За отказ от вступления в секцию заключенный, как правило, карается избиением. Или другими санкциями в зависимости от количества отказов и настроения сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).

Кроме того, в «красных тюрьмах» зеков наказывают за малейшие нарушения официальных правил поведения. Перекуры не в том месте или просто сам факт перекура, ненормативная лексика в строю, непосещение столовой – эти и другие «косяки» жестко караются администрацией благодаря занимающимся стукачеством «козлам».

Бороться бесполезно

Что-то противопоставить порядкам в таких исправительных учреждениях не могут даже так называемые воры в законе – самая высшая каста, «элита» тюремной иерархии. Как правило, такие люди обладают обширными связями в криминальной среде. Воры в законе выполняют функции судьи и улаживают конфликты между авторитетами, которые беспрекословно подчиняются их воле. Решения такого «элитария» не подлежат обжалованию и должны немедленно исполняться.

Но такие правила действуют или на свободе, или на «черной зоне», где реальное руководство зеками осуществляют самые авторитетные заключенные. В «красной» же их авторитет ничего не значит. У попавшего в такое учреждение авторитета есть два пути: или подчиниться установленному распорядку, или упереться и попытаться бороться с системой. Специально к таким упорствующим администрация «красной зоны» применяет так называемую ломку. Где-то она проводится мягко, а где-то более жестко.

Сломить волю

Ломка – это серия мероприятий, направленных на то, чтобы сломить волю вора в законе, подавить его гордость и сделать из него ничем не выделяющегося из общей массы заключенного. Как правило, администрация исправительного учреждения заранее знает, что отбывать наказание к ним едет вор в законе, а посему план мероприятий просчитывается заранее.

Затем авторитета заставляют заниматься работами по благоустройству: косить траву, подметать и так далее. Дело в том, что согласно правилам внутреннего распорядка, зек должен отработать на благоустройстве исправительного учреждения не менее двух часов в неделю. Однако работа по неформальным тюремным правилам считается для «нормального» зека недопустимой – ей занимаются только низшие касты («черти», «петухи» и прочие).

В случае отказа строптивца сажают в штрафной изолятор (ШИЗО). Содержащиеся в таких камерах не могут получать посылки и письма, ходить на положенные свидания. Питание в ШИЗО, как правило, гораздо хуже, да и в целом условия содержания максимально строгие. В случае неоднократного отказа от работ к вору в законе могут применить физическую силу. Избиение происходит под бдительным присмотром охраны.

Разнообразие вариантов

Есть и другой способ ломки. Авторитету предлагают вступить в одну из секций, неважно в какую. Главное, чтобы он подписал заявку. Однако по неформальным тюремным правилам, с такого момента заключенный становится «вязаным», то есть тем, кто помогает тюремной администрации. И не суть важно, если в реальности никаких соответствующих действий он в дальнейшем не осуществляет. Имеет значение сам факт подписания.

Еще один способ – «медицинский». Представители медсанчасти заявляют подлежащему ломке, что у него обнаружено заболевание, например, рак. Тут же добавляют, что если не начать лечение прямо сейчас, то дни «больного» сочтены. В обмен на лечение от авторитета просят отказаться от «воровской идеи» и сложить с себя корону. В реальности же никакого заболевания нет. Таким образом администрация всего лишь берет гордого авторитета «на понт».

Кого-то их воров в законе ломали быстрее, кого-то пришлось дольше. Так, известный в 1990-х годах авторитет Мегона Джалагония был приговорен в 1996 году к году заключения за то, что попался с дозой героина. Отбывать наказание отправился в Волгоградскую область, где попал в одну из «красных тюрем».

Объявившись на зоне, Джалагония пытался подавить зеков своим авторитетом, но ничего не вышло. Спустя несколько месяцев от былой спеси не осталось и следа: он написал заявление начальнику колонии, где сообщил о том, что встает на путь исправления и отказывается от воровской короны. Свои слова теперь уже бывший «законник» подкреплял действиями: дежурил, убирал территорию, а с руководством колонии всегда был вежлив и почтителен.

Личный выбор

Впрочем, некоторые воры, понимая, что их ждет в «красной тюрьме», добровольно соглашаются на сотрудничество с администраций. Поэтому многие из тех, кто не понаслышке знаком с тюремными реалиями, скептически воспринимают правдивость рассказов о несгибаемых авторитетах, якобы продолжающих идти против системы несмотря ни на что.

В заключении каждый зек сам решает, какую линию поведения выбрать. Тот же выбор стоит перед «элитариями» тюремного мира, попадающими на «красную зону». Вариантов здесь два: сопротивление, а значит бесконечные мытарства и риск никогда больше не вдохнуть воздух свободы, или более-менее сносное существование под крылом администрации с перспективой условно-досрочного освобождения, но потеря своего авторитета.