Знаменательной страницей в биографии полководца стала Сталинградская битва. Поставленный во главе войск Юго-Восточного фронта, действующего в южной части Сталинграда, генерал-полковник А. И. Еременко собрал в мощный кулак имевшиеся резервы и 9 августа 1942 года нанес контрудар. В результате его была сорвана попытка гитлеровцев прорваться в город с юго-запада.
Родился в малоимущей крестьянской семье. Отец - Иван Васильевич. Мать - Мария Ивановна. Супруга - Нина Ивановна, на фронте - военфельдшер, ныне на пенсии. Дети: сын - Андрей Андреевич, полковник запаса; сын - Владимир Андреевич, капитан 1-го ранга запаса; дочь - Татьяна Андреевна - экономист.
Отец Андрея, проходя военную службу, тяжело заболел. Вернувшись домой, скончался. Матери, расторопной и хозяйственной женщине, пришлось одной воспитывать пятерых детей. Андрей с малых лет трудился на полевых работах. Учился четыре года в земской школе. Чтобы помочь прокормить младших, ему пришлось отказаться от учебы. Но мечта о продолжении образования не затухала. Прочитав в 14 лет журнал “Вокруг света”, увлекся литературой, стал интенсивно наращивать знания.
В 1913 году был призван в царскую армию. С началом Первой мировой войны участвовал в боях против кайзеровских войск рядовым, а затем командиром отделения. Смелый воин, всегда готовый прийти на помощь товарищам, пользовался у товарищей уважением.
После Февральской революции 1917 года был избран в полковой комитет. По возвращении с Румынского фронта демобилизуется. Но в Донбассе начали хозяйничать интервенты и их пособники. А. Еременко вступает против них в бой во главе организованного им партизанского отряда. С конца 1918 года он в рядах Красной Армии, становится членом РКП(б). Последовательно занимает должности начальника бригадной разведки, начальника штаба полка, помощника командира полка 14-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии, участвует в боях против польских интервентов, войск Врангеля и банд Махно.
После окончания в 1929 году в Ленинграде Высшей кавалерийской школы (впоследствии - Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава назначается командиром 55-го кавалерийского полка 14-й кавалерийской дивизии. Затем оканчивает политкурсы при Военно-политической академии имени В. И. Ленина, а в 1935 году - Военную академию имени М. В. Фрунзе. Командует кавалерийской дивизией, кавалерийским корпусом. Во главе 6-го казачьего корпуса принимает участие в походе в Западную Белоруссию и Литву.
С 1940 года - командир механизированного корпуса, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа, командующий 1-й Краснознаменной армией на Дальнем Востоке, а в 1941 году - 16-й армией Забайкальского военного округа. На восьмой день Великой Отечественной он отзывается в Москву и назначается заместителем командующего Западным фронтом. Участвует в руководстве боевыми действиями войск в Смоленском сражении.
В начале августа немецкие 2-я армия и 2-я танковая группа ударами против войск Центрального фронта, прикрывавших брянское, гомельское и черниговское направления, добились значительных успехов. Создалась угроза выхода крупных вражеских сил во фланг и тыл Юго-Западного фронта. В целях ликвидации этой угрозы и надежного прикрытия направления на Брянск Ставка 14 августа приняла решение образовать Брянский фронт и назначить его командующим А. И. Еременко.
Вызванный в Ставку для получения указаний непосредственно от Верховного, новый командующий фронтом держался с большим достоинством, находчиво отвечал на все вопросы. Да, сказал он, враг, безусловно, очень силен и сильнее, чем мы ожидали, но бить его, конечно, можно, а порою и не так уж сложно. Надо лишь уметь это делать... Сталину по душе пришлась такая уверенность военачальника. Обрисовав обстановку, Верховный сказал, что обязательная задача войск Брянского фронта состоит в том, чтобы не только надежно прикрыть брянское направление, но во что бы то ни стало своевременно разбить главные силы танковой группы Гудериана. Андрей Иванович очень уверенно заявил, что “в ближайшие же дни безусловно” разгромит Гудериана. Это заявление особенно понравилось Сталину. “Вот тот человек, который нам нужен в этих сложных условиях”, - бросил он вслед выходившему из его кабинета Еременко...
Опасность с севера, нависшая над Юго-Западным фронтом, все усиливалась. 24 августа Ставка пришла к выводу о целесообразности расформирования Центрального фронта и передачи большей части его сил Брянскому фронту, возложив на него ответственность за ликвидацию опасной вражеской группировки. Сталин в телефонном разговоре запросил на этот счет мнение Андрея Ивановича. И подчеркнул: “Если вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и насколько батарей РС...”.
Выразив согласие с решением Ставки, Андрей Иванович заявил: “...в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и безусловно разобью, направление с юга нужно крепко обеспечить”. Он попросил “21-ю армию, соединенную с 3-й”, подчинить ему”.
Обещания, данные Сталину, выполнить на деле оказалось куда сложнее. Действия наспех сколоченной группировки Брянского фронта не принесли ожидаемых результатов. Правое крыло немецкой группы армий “Центр” под командованием фельдмаршала фон Бока, резко повернув на юг, добилось новых успехов. Корпусам Гудериана ударом на Ромны удалось выйти в тыл Юго-Западному фронту. Это был период, когда главный танковый генерал вермахта находился в зените мастерства и везения, которых хватило и на то, чтобы в начатой осенью операции “Тайфун” пронзить оборону Брянского фронта и вскоре оказаться под Тулой. Однако на подступах к оружейной кузнице России началось и крушение этого фаворита фюрера.
Что касается А. И. Еременко, то к нему, как и к ряду других советских военачальников, очевидно, не сразу пришло понимание того, с какими опытными профессионалами военного дела им довелось вступить в противоборство, что одолеть их можно не одной лишь храбростью, а противопоставив достаточно высокий уровень подготовки войск и управления ими, умения организовывать операции с учетом разнообразных факторов.
Обеспечив подавляющее превосходство на направлении ударов, немецкие 2-я армия и 2-я танковая группа (с 6 октября 1941 г. - 2-я танковая армия), начавшие наступление в рамках операции “Тайфун”, прорвали оборону фронта на флангах, взяв в полукольцо значительную часть его соединений. 3 октября противник захватил Орел, а 6 октября - Карачев и Брянск.
Находившиеся в полуокружении части с тяжелыми боями отходят на восток. Еременко организует контрудары, в результате которых удалось отбить у противника Мценск и ряд других населенных пунктов. На линии Белев, Поныри, Мценск продвижение врага было остановлено.
13 октября 1941 года Андрей Иванович оказался тяжело ранен. На следующий день после доставки в Москву ему была сделана операция в Центральном военном госпитале. Ночью 15 октября в палате его навестил И. В. Сталин. “Он расспросил меня о делах на фронте и обстоятельствах моего ранения, - пишет в воспоминаниях Андрей Иванович, - и пожурил за то, что я не берег себя”. Недели пребывания в госпитале были мучительны для военачальника, лишенного возможности противодействовать продолжавшемуся натиску фашистов на столицу. По выздоровлении он назначается командующим 4-й ударной армией и в январе 1942 года успешно действует во главе ее при проведении Северо-Западным фронтом Торопецко-Холмской операции. 20 января, угодив под удар немецкой авиации, снова был ранен. С ногой, закованной в гипс, 20 дней продолжал командовать войсками и согласился на отправку в госпиталь только тогда, когда накал боев начал стихать.
Знаменательной страницей в биографии полководца стала Сталинградская битва. Поставленный во главе войск Юго-Восточного фронта, действующего в южной части Сталинграда, генерал-полковник А. И. Еременко собрал в мощный кулак имевшиеся резервы и 9 августа 1942 года нанес контрудар. В результате его была сорвана попытка гитлеровцев прорваться в город с юго-запада. Переброшенная с кавказского направления 4-я танковая армия вермахта также была вынуждена закрепляться на достигнутых рубежах. Успешным оказался и контрудар, организованный 23 августа с привлечением крупных сил авиации, с целью срыва попытки противника прорваться к Сталинграду с северо-запада.
Юго-Восточный фронт, обеспечивший во главе с А. И. Еременко удержание твердыни на Волге до развертывания здесь мощного контрнаступления, 28 сентября переименовывается в Сталинградский. В контрнаступление он перешел силами 57-й и 61-й армий и левофланговых соединений 64-й армии 20 ноября, т.е. на сутки позднее войск Юго-Западного и Донского фронтов, действовавших севернее. В первый же день вражеская оборона была прорвана. Введенные в сражение танковые и механизированные корпуса фронтов стремительно продвигались навстречу друг другу. Кавалерийские и стрелковые соединения, развивая наступление в юго-западном и южном направлениях, создавали внешний фронт окружения Сталинградской группировки противника. 23 ноября подвижные соединения Юго-Западного и Сталинградского фронтов встретились в районе Калач, Советский и завершили окружение семнадцати дивизий 6-й армии и четырех дивизий 4-й танковой армии вермахта. Всего в кольце оказалось до 22 дивизий и свыше 160 отдельных частей общей численностью 330 тысяч человек.
Руководство рейха надеялось не только деблокировать окруженных, но и восстановить утраченное положение на Дону и на Волге. Для этого оно создало на юго-восточном участке фронта группу армий “Дон” во главе с фельдмаршалом Э. Манштейном. В его подчинение были переданы оперативная группа “Холлидт”, 3-я румынская армия, армейская группа “Гот” в составе 4-й немецкой танковой и 4-й румынской армий, а также окруженные в районе Сталинграда войска. 12 декабря противник начал операцию “Зимняя гроза”, намереваясь рассечь войска Сталинградского фронта и деблокировать окруженных.
А. И. Еременко проявил большую оперативность в организации противодействия части этих сил - ударной группировке “Гот”. Он произвел перегруппировку резервов в полосу 51-й армии. Тем не менее 6-й и 25-й танковым дивизиям Гота таранным ударом, невзирая на потери, удалось к исходу 13 декабря прорваться к реке Аксай, а передовым отрядам захватить хутор Верхне-Кумский. Чувствуя возрастание угрозы прорыва врага, командующий Сталинградским фронтом создает оперативную группу во главе со своим заместителем генералом Г.Ф. Захаровым. В ее состав выделяется 4-й механизированный корпус (ставший в последующем 3-м гвардейским механизированным), 87-я стрелковая дивизия, 233-я огнеметная танковая бригада, 234-й танковый полк и 20-я истребительная бригада. Им ставится задача не допустить на верхнекумском направлении прорыва противника к реке Мышковке.
Одновременно А. И. Еременко усилил 51-ю армию 13-м танковым корпусом в районе Кругляков. 14 - 15 декабря группа Захарова выдвинулась к Верхне-Кумску и, поддержанная авиацией, с ходу контратаковала противника и отбросила его к реке Аксай. Бои достигли высочайшего напряжения. Чтобы отвлечь часть сил группы “Гот” с этого направления, 14 декабря на Нижне-Чирскую был нанесен удар 5-й ударной армией совместно с 7-м танковым корпусом. Однако, обладая большим общим перевесом в силах, группа “Гот” продолжала натиск. Положение 51-й армии все еще оставалось критическим.
В этих условиях по настоянию А.М. Василевского Ставка передала Сталинградскому фронту 2-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, предназначавшуюся для Донского фронта, и 6-й механизированный корпус с задачей разбить деблокирующую группировку врага. Армии Малиновского, уже разгрузившейся из 160 эшелонов в тылу Донского фронта, еще предстояло преодолеть 170 - 200 километров в условиях метели и сильных морозов. В то время как войска Еременко вели оборонительные бои с превосходящими силами врага в междуречье Аксай - Мышковка, главные силы армии Малиновского развернулись на северном берегу Мышковки. Здесь и произошли решающие бои, которые положили конец дальнейшему продвижению противника, сорвали планы верховного командования вермахта деблокировать войска 6-й армии. 23 декабря группа “Гот” перешла к обороне в 35 - 40 километрах от окруженной группировки.
24 декабря 2-я гвардейская и 51-я армии при содействии сил 5-й ударной армии перешли в решительное наступление. Освободив Котельниковский и Тормосин, они отбросили вражескую группу “Гот” за реку Маныч. Расстояние, отделявшее группировку Паулюса от внешнего фронта окружения, увеличилось до 200 - 250 километров. Создались благоприятные условия для ее ликвидации.
1 января 1943 года, когда провал замысла Манштейна по вызволению окруженной группировки стал очевиден, Сталинградский фронт переименовывается в Южный и нацеливается на Ростов. А. И. Еременко такое решение посчитал неверным и доложил об этом Верховному. Но, как отмечал в дневниковых записях Андрей Иванович, Сталин якобы сказал: “Чего вы волнуетесь, вы в Сталинградской битве сыграли главную роль... Мы на вас возлагаем более важную задачу: ударом на Ростов отрезать Кавказскую группировку противника”.
Сталин в личном плане проявлял к Андрею Ивановичу заметное внимание. Ценил, по-видимому, его неколебимую веру в способность одолеть врага и исключительное мужество. С особой теплотой вспоминает А. И. Еременко встречу со Сталиным во фронтовой обстановке в период подготовки летом 1943 года Смоленской операции. Верховный прибыл на Калининский фронт, возглавляемый Андреем Ивановичем и готовивший удар по врагу силами левого крыла, 5 августа в село Хорошово. Вот краткие фрагменты из дневниковой записи об этой встрече.
“...Товарищ Сталин, ходивший до того по комнате, остановился посредине и принял от меня рапорт. “Здравствуйте, товарищ Еременко”, - произнес он мою фамилию с ударением на первом слоге и подал мне руку. “Здравия желаю, товарищ Сталин!” - ответил я.
Он улыбнулся как-то просто и тепло, приветливо потряс мою руку и, пристально глядя на меня, сказал: “Вы, по-видимому, до сих пор обижаетесь на меня за то, что я не принял вашего предложения на последнем этапе Сталинградской битвы добить Паулюса. Обижаться не следует. Мы знаем, знает весь наш народ, что в Сталинградской битве вы командовали двумя фронтами и сыграли главную роль в разгроме фашистской группировки под Сталинградом, а кто доколачивал привязанного зайца, это уже особой роли и не играет”.
На эти, по сути дела, слова благодарности, я ответил: “Сталинград теперь уже история, а творец ее наш народ, партия и вы лично, товарищ Сталин”.
В этом месте Сталин вставил реплику: “Все на Сталина валят, Сталин да Сталин. Это неправильно. Я, конечно, давал директивы, но вы же непосредственно там командовали и руководили этой битвой. Победил, безусловно, советский народ во главе с великим русским народом, но им нужно было руководить”.
В ходе начатой 14 сентября 1943 года Духовщинско-Демидовской операции, как части Смоленской стратегической, войска Калининского фронта под командованием А. И. Еременко в сложных условиях лесисто-болотистой местности прорвали мощную оборону противника и разгромили шесть его дивизий. Это явилось важным условием успешного завершения всей Смоленской операции и создания предпосылок для развития наступления в направлении Витебска, охвата с севера немецких войск в Белоруссии. В Невельской операции, проведенной с 6 по 10 октября 1943 года силами правого крыла фронта, в первый же день наступления был взят Невель - сильнейший узел сопротивления противника. Тем самым немецкие группы армий “Север” и “Центр” были лишены свободы маневра на их стыке. Общее продвижение войск фронта составило до 30 километров. После этого, отразив мощные вражеские контратаки, фронт по распоряжению Ставки перешел к обороне.
С февраля по апрель 1944 года Андрей Иванович командует Отдельной Приморской армией, успешно действовавшей с Керченского полуострова по освобождению Крыма совместно с войсками 4-го Украинского фронта. Возглавив в апреле этого же года 2-й Прибалтийский фронт, он обеспечивает в ходе Рижской операции, проведенной с 14 сентября по 22 октября 1944 года, умелое использование возросших ударных возможностей армий, тесное взаимодействие с соседними фронтами и освобождение к 13 октября города Риги.
В Моравско-Остравской операции, начатой 10 марта 1945 года 4-м Украинским фронтом под руководством генерала армии И. Е. Петрова, генерал армии А. И. Еременко принял командование этим фронтом 26 марта. Поскольку войска главной группировки долго не могли добиться переломного успеха, полководец смело перенес основные усилия ближе к соседу справа - 1-му Украинскому фронту, добившемуся более значительных результатов, и обеспечил тем самым обход укреплений противника с северо-запада, успешное развитие наступления на Моравска-Остраву, создание благоприятных предпосылок для освобождения центральной части Чехословакии.
24 июня 1945 года генерал армии А. И. Еременко возглавил сводный полк 4-го Украинского фронта на Параде Победы. После Великой Отечественной войны командовал войсками Прикарпатского, Западно-Сибирского и Северо-Кавказского военных округов. В 1955 году удостоен звания Маршала Советского Союза. С 1958 года находился в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Заслуги полководца отмечены пятью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, тремя орденами Суворова I степени, орденом Кутузова I степени, многими другими советскими и иностранными наградами. Память о нем увековечена захоронением урны с прахом (скончался 19 ноября 1970 г.) в Кремлевской стене на Красной площади Москвы. Имя А. И. Еременко было присвоено Высшему общевойсковому командному училищу в городе Орджоникидзе (ныне - Владикавказ).
Нина Ивановна Еременко, в девичестве Гриб, родила полководцу троих детей. В доме у младшей дочери - Татьяны - все напоминает о герое Сталинградской битвы. В шкафу его дневники, которые, несмотря на запреты контрразведки, Андрей Иванович вел и во время войны. В толстых пожелтевших от времени тетрадях день за днем описаны все сражения, в которых принимал участие маршал Советского Союза А.И. Еременко. Впрочем, непосредственным участником тех событий была и Нина Ивановна. Всю войну она была рядом с ним с фельдшерским чемоданчиком в руках.
- Нина Ивановна, как для вас началась война?
Нина Еременко: В день начала войны я окончила Минское военно-фельдшерское училище. В шестнадцать лет я уже стала лейтенантом. Вскоре нам с мамой пришлось эвакуироваться. Ехали на машинах. Несмотря на бомбежки, до Смоленска добрались благополучно. Потом налетела немецкая авиация, все, в том числе и моя мама, погибли. Как я выскочила - не знаю. Побежала куда-то в лес. На поляне увидела раненых советских бойцов, лежавших прямо на земле. Они не могли самостоятельно передвигаться и были обречены на мучительную смерть. Я выскочила на дорогу, с трудом остановила машину, уговорила забрать раненых. Их было много, а нас трое - два шофера и я - худенькая девочка. Мы, обессилевшие, грузили их как дрова. По дороге в Москву я оказывала им первую помощь. Наконец мы приехали в госпиталь при Тимирязевской академии. Меня сразу поставили к операционному столу - раненых было много, а медработников не хватало. Моих бойцов разместили в трех палатах хирургического отделения. Когда мы их выходили, они ходатайствовали о присвоении мне высокой награды. Помню, как я поехала в Кремль, где Михаил Иванович Калинин вручил мне орден Красной Звезды. Я была первой из женщин-фельдшеров, кто получил этот орден.
- А где вы познакомились с Андреем Ивановичем Еременко?
Нина Еременко: Я так и осталась работать в госпитале при Тимирязевской академии. Вскоре Андрей Иванович был ранен, но лечиться не стал - 28 дней он командовал лежа. Когда ему стало совсем плохо, его привезли к нам в госпиталь. Мне было сказано: "Иди, готовь операционный стол, привезли генерал-полковника Еременко". Когда его занесли на носилках, я на него посмотрела. Никогда не забуду, какой он был жалкий, какой измученный. И мне, не знаю почему, вдруг так захотелось его поцеловать! Он - известный генерал, ему сорок девять, я - семнадцатилетняя девушка, лейтенант медицинской службы. Я прижалась к нему и... поцеловала, а он вдруг открыл глаза. После этого его отвезли в операционную. Там решалась его судьба - ему хотели ампутировать ногу. Даже знаменитый врач Бурденко настаивал на этом. Но ногу Андрею Ивановичу удалось отстоять. На нее наложили гипс, а меня посадили с ним - следить за температурой. Я держала градусник у него под мышкой, обрабатывала ему рану.
У меня был еще один важный больной - лежащий в соседней палате Константин Константинович Рокоссовский. Когда я узнала, что эти двое военачальников - мои пациенты, я очень гордилась, что мне оказали такое доверие. Как я за ними ухаживала! В любви объяснялись и один и другой, потому что я была очень внимательной, заботливой. Но, конечно, больше внимания я все равно уделяла Еременко. Когда я впервые его увидела, то поняла, что должна сделать все, чтобы этого человека поставить на ноги. Я не отходила от него ни на шаг. Постепенно наши отношения становились все более доверительными. Часто по вечерам я читала ему газеты, стихи Тараса Шевченко. Кстати, это он особенно ценил - я ведь читала их на украинском языке. Тогда же Андрей Иванович рассказал мне, что перед войной его семья жила в Вильнюсе. Его перевели на Дальний Восток, но он не успел забрать родных к себе. Жена и сын попали в оккупацию и скорее всего погибли.
Еременко провел в госпитале несколько месяцев, потом засобирался на войну. Главный врач отказывался его выписывать. Тот настоял на своем, обещал, что будет выполнять все указания. И главврач сказал: "Хорошо, но тогда с вами поедет Нина Гриб", и прикомандировал меня на Сталинградский фронт. Всю войну мы прошли вместе. Я видела, как все эти годы он работал. На фронте постоянно бывал в войсках, на передовой, все это несмотря на раны. Он не спал по нескольку дней. Его единственной мечтой было выспаться как следует. И я всегда была рядом с ним со своим фельдшерским чемоданчиком.
- А любовь началась уже на фронте?
Нина Еременко: Я влюбилась, по-моему, еще тогда, когда поцеловала его раненого, беззащитного. А он...
Как-то раз я сопровождала раненых до полевого госпиталя. Весь обоз ушел под лед. Меня спасли, но я повредила ногу и была доставлена в тот самый госпиталь. А Еременко сказали, что все погибли. Он не мог в это поверить и отправил своего порученца разыскать меня во что бы то ни стало. Когда меня нашли и привезли в штаб, Еременко приказал, чтобы меня поселили в его землянке на свободной кровати. С тех пор мы больше не разлучались. В любви ни я ему не объяснялась, ни он мне, но это была любовь, которая длилась 35 лет.
- Когда Андрей Иванович сделал вам предложение?
Нина Еременко: Он мне не делал предложения. Таким был человеком - строгим, немногословным. После войны я поступила на третий курс мединститута. Как-то раз вернулась домой после учебы, вижу, что стол накрыт, какие-то незнакомые люди сидят. Еременко увидел меня и говорит: "Нина, иди сюда. Будем с тобой расписываться". Потом гуляли свадьбу. Интересно, что в особняке, в котором мы тогда жили и, соответственно, расписывались, теперь ЗАГС.
- Где вы закончили войну?
Нина Еременко: Войну мы закончили в Чехословакии. Андрей Иванович хотел, чтобы к приезду в Москву я была самой красивой, поэтому ко мне вызвали чешских портних. Им заказали два наряда. Один вечерний, а один простой, но очень элегантный.
Когда был Парад Победы, на Красную площадь мы приехали вместе. Я была в новом чешском костюме. Андрей Иванович поздоровался со сводным полком своего 4-го Украинского фронта и через всю Красную площадь повел меня за руку на трибуну "А". Все, конечно, обратили на это внимание. Оставляя меня на трибуне, он сказал: "Стой здесь, когда парад закончится, я за тобой приду". К концу парада пошел дождь, а у меня ни плаща, ни зонта, чешский костюм намок и начал съеживаться. Парад закончился, а за мной никто не приходит. Я стою под дождем и жду, костюм становится все меньше. Слава богу, встретила начальника политуправления фронта, он отвез меня в гостиницу. Потом выяснилось, что всех командующих Сталин пригласил к себе. А костюм тот пришлось выбросить.
- Но остался же еще вечерний наряд.
Нина Еременко: Да. На прием для участников парада я надела это вечернее платье. Оно было очень красивое - из бархата, с кружевами. И оказалась одна в таком нарядном виде - у кого тогда могли быть вечерние платья?
- А как вы жили после войны?
Нина Еременко: После войны Андрей Иванович был назначен командующим Западно-Сибирским военным округом. Его штаб находился в Новосибирске. Мы довольно часто приезжали в Москву, а своей квартиры у нас не было, все время останавливались в гостинице. Я переживала, но Андрею Ивановичу об этом не говорила, ведь Еременко никогда ничего не просил. Он говорил: "Я ничего ни у кого просить не буду. Если я заслужил, то мне должны дать. Если нет, то нет".
Как-то в конце сороковых годов мы приехали на сессию Верховного Совета, и я решила попросить у Хрущева, который был первым секретарем московского горкома, квартиру.
Дело в том, что Хрущев был членом военного совета на фронте у Еременко и у них были хорошие отношения. На других фронтах представители Ставки были грозой многих командиров. А Хрущев, когда приехал, сразу сказал мужу: "Андрей Иванович, я человек штатский, в военных делах плохо разбираюсь. Что ты считаешь нужным, то и делай, я тебе мешать не буду." И он, Еременко, не мешал, наоборот, поддерживал. Мы с Никитой Сергеевичем были в прекрасных отношениях. Я часто бывала на КП фронта - ждала Еременко, целыми днями пропадавшего где-то на передовой. В его отсутствие всех лечила, в том числе и Хрущева. То насморк, то ушиб. Он мне говорил: "Нина, после войны, когда приедешь в Киев, на поезде ли, на самолете ли, твой путь будет выстлан ковровой дорожкой".
Так вот Андрей Иванович пошел на сессию, а я позвонила Хрущеву. Он обрадовался, велел мне немедленно к нему приехать. Я поехала в Кремль. Провели меня к нему в кабинет, он встал мне навстречу, раскинул руки, обнял меня, и я расплакалась. Хрущев говорит: "Ну вот! На фронте таким храбрым бойцом была, а теперь плачешь!" И я стала рассказывать, что своего угла у нас нет, вообще ничего своего нет. Уже трое детей, а мы все кочуем по гостиницам да по гарнизонам. На фронте и то лучше жилось. Никита Сергеевич обещал подумать и усадил меня чай пить. На следующий день утром нам звонят: "Нина Ивановна, собирайтесь, мы сейчас подъедем, покажем вам квартиру". А я ведь и не знаю, как мужу признаться, что я за его спиной у Хрущева квартиру просила. Андрей Иванович спрашивает, кто звонил. Я отвечаю, что звонили от Хрущева. Он: "А что им надо?" "Хотят нам квартиру показать". О том, почему нам дали квартиру, я ему так и не рассказала.
Мы всегда были вместе. Как-то раз я сопровождала мужа на сессию в элегантном костюме, в шляпке - все по европейской моде, а потом его вызвал Жуков: "Андрей Иванович, зачем такую красавицу на сессию привел?"
Помню, как праздновали 70-летие Сталина. Он пригласил и нас с Андреем Ивановичем. Но посадили нас на разных концах стола. Муж сидел ближе к Сталину, рядом с Молотовым, я - рядом с Микояном. И вдруг вижу, что Молотов наливает Еременко коньяк. А ему крепкие алкогольные напитки из-за ранения категорически запрещены. Я говорю громко: "Андрею Ивановичу коньяк пить нельзя". Все молчат. Что делать? Я набралась смелости, встала, подошла к Еременко, взяла его рюмку и - к Сталину: "Иосиф Виссарионович, за ваше здоровье!" Выпила большую рюмку до дна. А коньяк я впервые в жизни пила. Сразу опьянела, мне уже море по колено. Я расхрабрилась, обняла Сталина, поцеловала и села на свое место. Тогда Иосиф Виссарионович повернулся к мужу: "Товарищ Еременко, где такую девушку нашел?" Тот поднялся, отвечает: "Товарищ Сталин, я же армиями, фронтами командовал, выбор был хороший".
- Известно, что Еременко - единственный командующий, которого Сталин навещал в госпитале.
Нина Еременко: Это произошло еще до нашего знакомства в конце января 1942 года. Как раз завершались сражения Московского контрнаступления, в котором Брянский фронт под командованием Андрея Ивановича принимал активное участие. Осколком ему раздробило кости голени на правой ноге. Самолет, который должен был доставить раненого командующего, упал. И командующий, и пилот остались живы, но удар о землю был таким сильным, что Андрей Иванович надолго потерял сознание. Сталину поначалу доложили, что Еременко погиб. На самом деле его доставили в госпиталь, который располагался в Москве на Арбате. Как-то вечером открывается дверь и в палату больного входят Сталин, Молотов и Берия. Сталин подошел к кровати, приложил руку ко лбу Андрея Ивановича. Видимо, рука у Сталина была прохладная, и, ощутив холод, Еременко приоткрыл глаза и попытался сказать: "Сталин?" "Лежите, лежите, товарищ Еременко". Сталин фамилию Еременко произносил почему-то с ударением на предпоследний слог. Когда Сталин ушел, Андрей Иванович снова приоткрыл глаза и почти шепотом переспросил: "Здесь действительно был Сталин?" Видимо, он подумал, что это ему привиделось.
Татьяна Еременко: Интересно, что единственный раз, когда Сталин выехал на фронт, он приезжал именно к отцу. Папе показалось тогда, что этот приезд был как бы извинением Верховного главнокомандующего за то, что Еременко не был должным образом награжден за Сталинград. Они разговаривали несколько часов. В дневниках отца подробно описана эта встреча. Во время разговора Сталину сообщили, что советские войска взяли Белгород и Орел. Верховный спросил у папы: "Андрей Иванович, а что, если мы салютом отблагодарим наших солдат?" Отец ответил: "Да, вы нашли великолепную форму благодарности войскам". С этого дня победы наших войск отмечались салютами.
А как-то раз Иосиф Виссарионович проявил об отце небывалую заботу. Мама рассказывала, что папины раны от перенапряжения к концу Сталинградской битвы снова стали болеть и воспаляться. Он едва держался на ногах, и Сталин отправил его поправить здоровье на свою дачу в Цхалтубо, где были целебные источники. С ним поехала и мама. Они пробыли там почти два месяца, и это здорово помогло отцу, да и маме удалось подлечиться после ранения.
В самом начале поездки отец попросил маму, чтобы она принесла ему все подшивки газет. Он читал все материалы о Сталинградской битве, хотел узнать, как все это выглядело со стороны. Когда он прочитал все, что было написано о нем и его войсках, когда понял, что это был переломный момент в войне, в котором есть и его заслуга, у него начался колоссальный психологический подъем. Мама говорила, что его невозможно было узнать, он помолодел, был похож на двадцатилетнего мальчишку. Он заговорил стихами, в пятьдесят лет впервые в жизни написал поэму на 140 страниц. Это были записки о Сталинграде в стихах:
"Еще стоит перед глазами
Огнем объятый Сталинград,
Еще идут на бой с врагами
Наш офицер и наш солдат.
Еще горят в огне эрэсов,
В огне прославленных "катюш"
Тела отъявленных эсэсов
За грех своих преступных душ.
Еще бегут звериным стадом
К себе на запад пруссаки,
Похоронив под Сталинградом
Свои отборные полки."
Татьяна Еременко : Я не знаю, имею ли я моральное право ее публиковать. Отец не хотел этого, наверное, боялся, что его не поймут. В этих стихах выплеснулась его душа, когда читаешь их, мурашки бегут по телу. Но он понимал, что эту поэму будут судить не как воспоминания полководца, а как стихи. А ведь он не был поэтом, и форма, скорее всего, уступает содержанию. Кстати, это был первый и последний раз. Больше он никогда не писал стихов. Только Сталинград, который он считал делом своей жизни, мог вдохновить его на это:
"И вот моя готова повесть,
Не жду награды никакой,
Я только успокоил совесть,
Я только долг исполнил свой."
- А как вас воспитывали?
Татьяна Еременко : Отец был очень строгим. Он относился к детям как к солдатам - дисциплина во всем. Он меня очень любил, но контролировал постоянно. С мальчиками встречаться не давал. Если мне кто-то звонил, он снимал трубку, а потом устраивал допрос с пристрастием: кто это, откуда я его знаю. Краситься мне было запрещено. Если, когда я готовила отцу еду, у меня были накрашены ногти, он не ел. Маме было легче - она вообще никогда не пользовалась косметикой. Мама всегда была яркой, красивой, хорошо одевалась. Меня же воспитывали в строгости. Из одежды у меня была школьная форма, одно выходное платье и домашний халатик. На зиму - синтетическая шубка. И все.
- Чем ваш отец любил заниматься в свободное время?
Татьяна Еременко : Он был очень веселым, общительным человеком. К нам часто приходили гости. Мама ужасно уставала от этого. Да и я тоже. Отец сажал меня за общий стол, давал мне слово, мне приходилось произносить тост. Это было ужасно.
Большим увлечением отца была охота. С боевыми товарищами они нередко собирались пострелять кабанчиков или уток. У нас на даче повсюду висели какие-то рога, клыки, чучела. Мама вспоминала, что отец стрелял очень метко и иногда за одну охоту до сотни уток набивал. Правда, все это в основном раздавалось лесникам, егерям. Один раз и я была с отцом на утиной охоте. Мы сидели часами в бочке, ждали, когда пролетят утки. Это был кошмар!
Еще отец любил рыбалку, бильярд. В шахматы играл очень хорошо, обыграть его было невозможно. Он и меня научил в них играть так, что я выигрывала какие-то детские чемпионаты. Папа никогда не подсказывал мне правильный ход. Я могла часами сидеть над доской, но он не говорил ни слова. И только когда я делала ход, он мог сказать, что, к примеру, можно было походить более удачно. Сам он, конечно, был отличным шахматистом, любил разгадывать шахматные задачи. Не раз сражался на равных с нашим знаменитым гроссмейстером Смысловым и даже выигрывал у него.
Он постоянно чему-то учился. Интересно, что даже лежа в госпитале, он учил английский язык. К нему для этого приходила преподавательница. Он говорил маме: "Хотя сейчас мы воюем с немцами, знать английский язык надо".
Вообще же у него было мало свободного времени. Утром он уезжал на работу, потом приезжал, обедал, ехал на дачу и писал. Моя спальня располагалась над отцовским кабинетом, и когда я приезжала, видела, что свет горит до утра.
Отец хотел, чтобы я продолжала его дела. Но я пошла своим путем, выучилась на экономиста. Однако его желание было пророческим - теперь я занимаюсь его трудами. Готовлю к переизданию его книги. Хочу опубликовать их в первоначальном виде. У меня была мысль опубликовать и его военные дневники, но я никак не могу решиться.
- А в детстве вы понимали, что живете в необычной семье?
Татьяна Еременко : Я - нет. Он был отец как отец. Я ничего не понимала в его делах. Не осознавала значения войны, Победы. Правда, должна признаться, что позднее - в школе - мне мешала моя фамилия. Людей это не притягивало, скорее наоборот. Я всегда была белой вороной. Да и в университете - пока не знали, чья я дочь, все было нормально, но как только узнавали - отстранялись. Зато это закалило мой характер.
Родился в слободе Марковка в семье бедного украинского крестьянина Ивана Ивановича Ерёменко (1872-1902). Был призван в Российскую императорскую армию в 1913 году, во время Первой мировой войны воевал рядовым на Юго-Западном и Румынском фронтах. После Октябрьской революции 1917 года в звании унтер-офицера вернулся домой. Весной 1918 организовал партизанский отряд для борьбы против немецких частей, оккупировавших Луганщину. Впоследствии отряд влился в Красную Армию.
В годы гражданской войны Ерёменко воевал в 1-й Конной армии С. М. Будённого, был красноармейцем, помощником командира взвода, старшиной эскадрона, начальником разведки кавалерийской бригады, помощником начальника штаба этой же бригады по оперативной части, начальником полковой школы, начальником штаба 79-го кавалерийского полка в 1-й бригаде 14-й кавалерийской дивизии Первой конной армии.
После Гражданской войны проходил обучение в Ленинградской Высшей кавалерийской школе (окончил в 1923 году) и на Ленинградских кавалерийских курсах усовершенствования командного состава (окончил в 1925 году). С октября 1925 года - начальник штаба, с декабря 1929 года - командир 79-го (затем 55-го) кавалерийского полка в 14-й кавалерийской дивизии. В 1931 году он окончил курсы командиров-единоначальников при Военно-политической академии РККА имени Толмачёва, в 1935 году окончил Военную Академии имени М. В. Фрунзе. С января 1936 года - помощник командира, с июля 1937 года - командир 22-го кавалерийского полка. С августа 1937 года - командир 14-й кавалерийской дивизии, в которой воевал в гражданской войне и служил более 10 лет после её окончания.
В июне 1938 года стал командиром 6-го кавалерийского корпуса, сформированного из частей Первой Конной армии и дислоцированного в Белорусском военном округе. В сентябре 1939 года Ерёменко во главе корпуса принимал участие в походе РККА в Западную Белоруссию. Комкор (04.11.1939). С июня 1940 года - командир 3-го механизированного корпуса в Белоруссии. В декабре 1940 года назначен командующим войсками Северо-Кавказского военного округа, но не вступив в должность, через несколько дней, в январе 1941 года назначен командующим 1-й Краснознамённой армией на Дальнем Востоке.
Западный фронт
Через восемь дней после начала войны Ерёменко вызван в Москву, где он был назначен командующим Западным фронтом, после того как предыдущий командующий - генерал армии Д. Г. Павлов - был отстранён от командования и вскоре расстрелян. Ерёменко руководил фронтом до прибытия маршала С. К. Тимошенко, после чего назначен заместителем командующего фронтом.
Смоленск
Катастрофические поражения первых недель войны полностью разрушили Западный фронт. В начале июля Западному фронту переданы войска Второго стратегического эшелона в количестве 7-и армий, общей численностью более 1 млн человек, и более 2000 танков, но сдержать наступление противника не удалось. Немецкие войска успешно переправились через Березину, Днепр и Западную Двину, при этом захватили Полоцк, Витебск, Оршу, Могилёв, Борисов, Бобруйск, Смоленск. За три недели фронт откатился на восток на 200 км (См. Смоленское сражение (1941)). В ходе боёв Ерёменко был ранен, после чего его перевели на только что созданный Брянский фронт.
Ерёменко дал лично Сталину обещание «разбить подлеца Гудериана», однако не смог помешать Гудериану замкнуть с севера кольцо окружения вокруг армий Юго-Западного фронта (известное как Киевская катастрофа) в сентябре 1941 года, а через месяц и сам был разбит Гудерианом.
Брянск
В октябре 1941 германские войска начали наступление на Москву (Операцию «Тайфун»). В результате обходного маневра танковой группы Гудериана войска Брянского фронта под командованием Ерёменко попали в окружение восточнее Брянска (См. Вяземская операция). Удар Гудериана был настолько неожиданным, что немецкая механизированная колонна буквально напоролось на штаб фронта, продвигаясь к Брянску. Еременко лично возглавил атаку на колонну, что дало возможность эвакуировать штаб без существенных потерь. В то же время Ставка, получив радиограмму о разгроме штаба фронта, и посчитав Еременко погибшим, назначала командующим фронтом командующего 50-й армии. В оперативном окружении оказались 3-я, 13-я и 50-я армии РККА. С 9 октября части начали отход организованным порядком и с боями вышли из окружения и организовали новый рубеж обороны по линии Курск - Мценск. В окружение попал и сам Ерёменко. При попытке выхода из окружения 13 октября советский полководец был серьёзно ранен и был эвакуирован в Москву специально присланным за ним самолётом.
Северо-Западный фронт
В декабре 1941 года Ерёменко был назначен командующим 4-й ударной армии, которая входила в состав Северо-Западного фронта и Калининского фронта и принимала участие в контрнаступлении советских войск под Москвой. Там войска его армии достигли, пожалуй, наилучших результатов в зимнем наступлении 1942 года - были прорваны оборонительные рубежи врага, за месяц боёв враг был отброшен на 250 километров, освобождены города Андреаполь, Торопец, Велиж, охвачена с севера Ржевская группировка противника и с юга - Великолукская группировка. 20 января, во время бомбёжки немецкими самолётами штаба войск, Ерёменко был снова ранен. Он отказался от отправки в тыловой госпиталь и ещё в течение 23 дней продолжал руководить боевыми действиями. Только 15 февраля он был доставлен в госпиталь, где находился до августа 1942 года.
Юго-Запад и Сталинград
В августе 1942 Ерёменко был назначен командующим Юго-Восточного фронта, где предпринял контратаки против немецких войск во время Операции «Блау». 28 сентября 1942 года Юго-Восточный фронт был переименован в Сталинградский фронт. Почти четыре месяца войска Ерёменко сдерживали наступление противника в Сталинградской битве. Во время операции «Уран» в ноябре 1942 года, войска Ерёменко прорвали оборонительные рубежи противника южнее Сталинграда и соединились с войсками генерала Н. Ф. Ватутина, замкнув тем самым кольцо окружения вокруг 6-й немецкой армии генерала Фридриха Паулюса. Немецкий генерал Эрих фон Манштейн попытался в декабре 1942 года контратаковать советские войска и деблокировать армию Паулюса, но войска Ерёменко остановили его наступление, а затем отбросили на исходные рубежи в ходе Котельниковской операции. В итоге 6-й немецкой армии была большей частью уничтожена, её остатки капитулировали 2 февраля 1943 года.
1 января 1943 года Сталинградский фронт был переименован в Южный фронт. Войска фронта продвинулись в направлении Ростова-на-Дону более чем на 200 километров, но из-за ослабления ударной группировки не смогли перехватить пути отхода германских войск с Северного Кавказа. 2 февраля Ерёменко по состоянию здоровья был снят с должности командующего и отправлен в Москву в распоряжение И. В. Сталина, а в дальнейшем - на лечение в одну из кавказских лечебниц.
Последние два года войны
В апреле 1943 года Ерёменко был назначен командующим войсками Калининского фронта, который оставался относительно спокойным до сентября, когда Ерёменко провёл небольшое, но успешное наступление в районе Невеля. С октября 1943 года командовал 1-м Прибалтийским фронтом. В феврале 1944 года Ерёменко был ещё раз переведён на юг, на этот раз для командования Отдельной Приморской армией, которая имела задачу ударом с Керченского плацдарма соединиться с 4-м Украинским фронтом генерала Фёдора Толбухина. Эта задача была успешно решена в ходе Крымской операции. Когда войска армии соединились с войсками 4-го Украинского фронта, она была включена в состав фронта, а Ерёменко переводится на самостоятельную командную работу - командовать 2-м Прибалтийским фронтом. Во время летнего стратегического наступления Красной Армии 1944 года войска фронта провели успешную Режицко-Двинскую наступательную операцию, обеспечивая с севера главный удар советских войск в Белоруссии. Потери противника убитыми и пленными составили свыше 30 000 человек. За эту операцию Ерёменко было присвоено звание Героя Советского Союза. В августе 1944 года провёл Мадонскую операцию.
В ходе Прибалтийской операции осенью 1944 года войска 2-го Прибалтийского фронта наступали на Ригу, ведя упорные бои на многочисленных оборонительных рубежах со значительными потерями. Только после успеха войск соседнего фронта генерала И. Х. Баграмяна, сумевшего прорваться к Балтийскому морю и блокировать 30 немецких дивизий в Латвии, войска Ерёменко смогли освободить Ригу.
26 марта 1945 года Ерёменко переводится на должность командующего войсками 4-го Украинского фронта, которым он командовал до окончания войны. Войска фронта действовали в восточной Чехословакии. На этом посту Ерёменко провел Моравско-Остравскую операцию, в ходе которых были освобождены Словакия и восточные районы Чехии. Победу его войска встретили на восточных подступах к Праге. В Чехии до сих пор некоторые улицы носят его имя.
Послевоенный период
После войны Ерёменко занимал три важных должности: в 1945-1946 годах он был командующим Прикарпатского военного округа, в 1946-1953 годах - командующим Западно-Сибирского военного округа и в 1953-1958 годах - командующим Северо-Кавказского военного округа. 11 марта 1955 года Ерёменко вместе с пятью другими советскими военачальниками было присвоено воинское звание Маршала Советского Союза. В 1958 году он был назначен генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР; это по большей части почётная номинальная должность. Один из первых советских маршалов, начавших публиковать свои мемуары. Кроме того, в 1990-х годах в «Военно-историческом журнале» были опубликованы фрагменты из дневника Ерёменко, который тот, несмотря на запрет, вёл всю войну. Этот дневник отличается весьма высокой оценкой собственной роли автора в войне, но содержит огромную массу ранее неизвестных и любопытных фактов.
Воинские звания
- Полковник (1935)
- Комбриг (17.02.1938)
- Комдив (09.02.1939)
- Комкор (04.11.1939)
- Генерал-лейтенант (4.06.1940)
- Генерал-полковник (11.09.1941)
- Генерал армии (27.08.1943)
- Маршал Советского Союза (11.03.1955)
- Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (29.07.1944)
- 5 орденов Ленина (22.02.1938, 29.07.1944, 21.02.1945, 13.10.1962, 13.10.1967)
- Орден Октябрьской Революции (22.02.1968)
- 4 ордена Красного Знамени (15.06.1926, 22.02.1941, 03.11.1944, 20.06.1949)
- 3 ордена Суворова 1-й степени (23.01.1943, 16.05.1944, 23.05.1945)
- Орден Кутузова 1-й степени (22.09.1943)
- Почётное оружие (именная шашка) с золотым изображением Государственного герба СССР (22.02.1968)
- Медали СССР
Иностранные награды
- Герой Чехословацкой Социалистической Республики (28.04.1970)
- Орден «Легион Почёта» степени командующего (США)
- Ордена Польши и Чехословакии
- Другие награды
Почётные звания
- Почётный гражданин Волгограда (4 мая 1970 года),
- Почётный гражданин Смоленска
- Почётный гражданин Даугавпилса (27 июля 1964 года)
- Почётный гражданин Остравы (Чехия)
Память
- Улица Маршала Ерёменко в Волгограде.
- Улица Маршала Ерёменко в Ростове-на-Дону.
- Улицы в Керчи, Риге, Донецке, Славянске, Снежном, Велиже.
- В 1971 году имя А. И. Ерёменко присвоено Орджоникидзевскому высшему общевойсковому командному училищу (расформировано в 1993).
- В Ростов-на-Дону на здании штаба военного округа установлена мемориальная доска.
- В 1981 году вступил в строй большой рыболовный траулер «Маршал Ерёменко» (по состоянию на 2008 год оставался в строю).
- Улица в городе Торопец Тверской области.
Из кре-сть-ян. Окон-чил Во-енную ака-де-мию им. М. В. Фрун-зе (1935). На во-енной служ-бе с 1913 года, уча-ст-ник 1-й ми-ро-вой вой-ны.
С февраля 1944 года ко-мандующий От-дель-ной При-мор-ской ар-ми-ей, с апреля - 2-м При-балтийским фрон-том, вой-ска ко-то-ро-го совместно с вой-ска-ми 1-го и 3-го При-балтийских фрон-тов уча-ст-во-ва-ли в ос-во-бо-ж-де-нии Лат-вии.
С мар-та 1945 года ко-мандующий 4-м Украинским фрон-том, вой-ска ко-то-ро-го про-ве-ли Мо-рав-ско-Ост-рав-скую на-сту-па-тель-ную опе-ра-цию и во взаи-мо-дей-ст-вии с вой-ска-ми 1-го и 2-го Украинского фрон-тов уча-ст-во-ва-ли в Праж-ской опе-ра-ции 1945 .
По-сле окон-ча-ния вой-ны ко-ман-до-вал вой-ска-ми При-кар-пат-ско-го (июль 1945 - октябрь 1946), Западно-Сибирского (октябрь 1946 - но-ябрь 1953) и Северо--Кавказского (но-ябрь 1953 - апрель 1958) во-енных ок-ру-гов.
С 1958 года в Груп-пе ге-не-раль-ных ин-спек-то-ров МО СССР.
На-гра-ж-дён 5 ор-де-на-ми Ле-ни-на (первый - в 1938), 4 ор-де-на-ми Крас-но-го Зна-ме-ни (1926 и др.), 3 ор-де-на-ми Су-во-ро-ва 1-й сте-пе-ни (1943 и др.), ор-де-ном Ку-ту-зо-ва 1-й сте-пе-ни (1943) и др.
Сочинения:
Бое-вые эпи-зо-ды. По-хо-ды Пер-вой Кон-ной ар-мии. Рос-тов н/Д., 1957;
На за-пад-ном на-прав-ле-нии. М., 1959;
Про-тив фаль-си-фи-ка-ции ис-то-рии вто-рой ми-ро-вой вой-ны. 2-е изд. М., 1960;
Ста-лин-град. М., 1961;
В на-ча-ле вой-ны. М., 1965;
Го-ды воз-мез-дия, 1943-1945. 2-е изд. М., 1985.
Иллюстрации:
Фотография А.И. Еременко. Архив БРЭ.
Родился 14 октября 1892 года в селе Марковка Харьковской губернии, в малоимущей крестьянской семье. Отец – Иван Васильевич. Мать – Мария Ивановна. Супруга – Нина Ивановна. Дети: сын – Андрей Андреевич, полковник запаса; сын – Владимир Андреевич, капитан 1 ранга запаса; дочь – Татьяна Андреевна, экономист.
В 1913 году призван в царскую армию. С началом Первой мировой войны участвовал в боях против кайзеровских войск рядовым, а затем командиром отделения. После Февральской революции 1917 года избран в полковой комитет. По возвращении с Румынского фронта из армии увольняется. С конца 1918 года – в Красной Армии. Последовательно занимает должности начальника бригадной разведки, начальника штаба полка, помощника командира полка 14-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии, участвует в боях против польских интервентов, войск Врангеля и банд Махно.
После окончания в 1929 году в Ленинграде Высшей кавалерийской школы (впоследствии – Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава) назначается командиром 55-го кавалерийского полка 14-й кавалерийской дивизии. Затем оканчивает политкурсы при Военно-политической академии имени В. И. Ленина, а в 1935 году – Военную академию имени М. В. Фрунзе. Командует кавалерийской дивизией, кавалерийским корпусом. Во главе 6-го казачьего корпуса принимает участие в походе в Западную Белоруссию и Литву.
С 1940 года - командир механизированного корпуса, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа, командующий 1-й Краснознаменной армией на Дальнем Востоке, а в 1941 году - 16-й армией Забайкальского военного округа.
На восьмой день Великой Отечественной отзывается в Москву и назначается заместителем командующего Западным фронтом. Участвует в руководстве боевыми действиями войск в Смоленском сражении.
В начале августа 2-я армия и 2-я танковая группа противника ударами против войск Центрального фронта, прикрывавших Брянское, Гомельское и Черниговское направления, добились значительных успехов. Создалась угроза прорыва в полосах действий Резервного и Центрального фронтов и выхода крупных танковых соединений Гудериана к южным рубежам Москвы.
В целях ликвидации этой угрозы и надежного прикрытия направления на Брянск в стыке двух фронтов - Резервного и Центрального Ставка 14 августа приняла решение образовать Брянский фронт и назначить его командующим А. И. Еременко.
Вызванный в Ставку для получения указаний непосредственно от Верховного, новый командующий фронтом держался с большим достоинством, находчиво отвечал на все вопросы. Да, сказал он, враг, безусловно, очень силен и сильнее, чем мы ожидали, но бить его, конечно, можно. Надо лишь уметь это делать... Сталину пришлась по душе такая уверенность военачальника. Обрисовав обстановку, Верховный сказал, что обязательная задача войск Брянского фронта состоит в том, чтобы не только надежно прикрыть Брянское направление, но во что бы то ни стало своевременно разбить главные силы танковой группы Гудериана. Андрей Иванович очень уверенно заявил, что «в ближайшие же дни безусловно» разгромит Гудериана. Это заявление особенно понравилось Сталину. «Вот тот человек, который нам нужен в этих сложных условиях», - бросил он вслед выходившему из его кабинета Еременко.
Однако в связи с резким изменением оперативной обстановки на Юго-Западном фронте, вытесненном на левобережье Днепра и по сути оказавшемся под угрозой окружения и с юга, и с севера, первоначальная задача Брянскому фронту была существенно скорректирована. 21 августа 1941 года Гитлер отдал приказ о повороте части сил (прежде всего танковых) группы армий «Центр» на юг с целью охвата северного фланга Юго-Западного фронта.
24 августа Ставка пришла к выводу о целесообразности расформирования Центрального фронта и передачи большей части его сил Брянскому фронту, возложив на него ответственность за ликвидацию изменившей направление своих действий вражеской группировки. Теперь генералу Еременко предстояло наносить удар Гудериану уже не в лоб, а в стремительно ускользающий фланг его группировки. Для решения подобной задачи необходимо было существенное усиление (особенно после расформирования Центрального фронта) южного фланга Брянского фронта.
Сталин в телефонном разговоре с Андреем Ивановичем, ставя перед ним новую, скорректированную задачу, подчеркнул: «Если вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и насколько батарей РС...»
Выразив согласие с решением Ставки, Андрей Иванович заявил: «...в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и безусловно разобью, направление с юга нужно крепко обеспечить». Он попросил «21-ю армию, соединенную с 3-й, подчинить ему».
Обещания, данные Сталину, выполнить на деле оказалось куда сложнее. Действия наспех сколоченной группировки южного фланга Брянского фронта не принесли ожидаемых результатов. Правое крыло немецкой группы армий «Центр» под командованием фельдмаршала фон Бока, резко повернув на юг, добилось новых успехов. Корпусам Гудериана ударом на Ромны удалось выйти в тыл Юго-Западному фронту. Это был период, когда главный танковый генерал вермахта находился в зените мастерства и везения, которых хватило и на то, чтобы в начатой осенью операции «Тайфун» пронзить оборону Брянского фронта и вскоре оказаться под Тулой. Однако на подступах к оружейной кузнице России началось и крушение этого фаворита фюрера.
Что касается А. И. Еременко, то к нему, как и к ряду других советских военачальников, очевидно, не сразу пришло понимание того, с какими опытными профессионалами военного дела им довелось вступить в противоборство, что одолеть их можно не одной лишь храбростью, а противопоставив достаточно высокий уровень подготовки войск и управления ими, умения организовывать операции с учетом разнообразных факторов.
Обеспечив подавляющее превосходство на направлении ударов, немецкие 2-я армия и 2-я танковая группа (с 6 октября 1941 г. - 2-я танковая армия), начавшие наступление в рамках операции «Тайфун», прорвали оборону фронта на флангах, взяв в полукольцо значительную часть его соединений. 3 октября противник захватил Орел, а 6 октября - Карачев и Брянск.
Находившиеся в полуокружении части с тяжелыми боями отходили на восток. Еременко организует контрудары, в результате которых удалось отбить у противника Мценск и ряд других населенных пунктов. На линии Белев, Поныри, Мценск продвижение врага было остановлено.
13 октября 1941 года Андрей Иванович оказался тяжело ранен. На следующий день после доставки в Москву ему была сделана операция в Центральном военном госпитале. Ночью 15 октября в палате его навестил И. В. Сталин. «Он расспросил меня о делах на фронте и обстоятельствах моего ранения, - пишет в воспоминаниях Андрей Иванович, - и пожурил за то, что я не берег себя». Недели пребывания в госпитале были мучительны для военачальника, лишенного возможности противодействовать продолжавшемуся натиску фашистов на столицу. По выздоровлении он назначается командующим 4-й ударной армией и в январе 1942 года успешно действует во главе ее при проведении Северо-Западным фронтом Торопецко-Холмской операции. 20 января, угодив под удар немецкой авиации, снова был ранен. С ногой, закованной в гипс, 23 дня продолжал командовать войсками с носилок и согласился на отправку в госпиталь только тогда, когда накал боев начал стихать.
Знаменательной страницей в биографии полководца стала Сталинградская битва. Поставленный 7 августа 1942 года во главе войск Юго-Восточного фронта, действующего в южной части Сталинграда, генерал-полковник А. И. Еременко собрал в мощный кулак имевшиеся резервы и уже 9 августа 1942 года нанес контрудар. В результате его была сорвана попытка гитлеровцев прорваться в город с юго-запада. Переброшенная с кавказского направления 4-я танковая армия вермахта также была вынуждена переходить к обороне на достигнутых рубежах. 10 августа Андрей Иванович становится одновременно и командующим Сталинградским фронтом. Успешным оказался и контрудар, организованный им 23 августа с привлечением крупных сил авиации, с целью срыва попытки врага прорваться к Сталинграду с северо-запада.
Сталинградский фронт, образованный 28 сентября вследствие объединения Юго-Восточного и Сталинградского фронтов, под командованием А. И. Еременко удерживал твердыню на Волге до развертывания здесь мощного контрнаступления.
В контрнаступление Сталинградский фронт перешел силами 57-й и 61-й армий и левофланговых соединений 64-й армии 20 ноября, т. е. на сутки позднее войск Юго-Западного и Донского фронтов, действовавших севернее. В первый же день вражеская оборона была прорвана. Введенные в сражение танковые и механизированные корпуса фронтов стремительно продвигались навстречу друг другу. Кавалерийские и стрелковые соединения, развивая наступление в юго-западном и южном направлениях, создавали внешний фронт окружения Сталинградской группировки противника. 23 ноября подвижные соединения Юго-Западного и Сталинградского фронтов встретились в районе Калач, Советский и завершили окружение семнадцати дивизий 6-й армии и четырех дивизий 4-й танковой армии вермахта. Всего в кольце оказалось до 22 дивизий и свыше 160 отдельных частей общей численностью 330 тыс. человек.
Руководство рейха надеялось не только деблокировать окруженных, но и восстановить утраченное положение на Дону и на Волге. Для этого оно создало на юго-восточном участке фронта группу армий «Дон» во главе с фельдмаршалом Э. Манштейном. В его подчинение были переданы оперативная группа «Холлидт», 3-я румынская армия, армейская группа «Гот» в составе 4-й немецкой танковой и 4-й румынской армий, а также окруженные в районе Сталинграда войска. 12 декабря противник начал операцию «Зимняя гроза», намереваясь рассечь войска Сталинградского фронта и деблокировать окруженных.
А. И. Еременко проявил большую оперативность в организации противодействия части этих сил - ударной группировке «Гот». Он произвел перегруппировку резервов в полосе 51-й армии. Тем не менее 6-й и 25-й танковым дивизиям Гота таранным ударом, невзирая на потери, удалось к исходу 13 декабря прорваться к реке Аксай, а передовым отрядам захватить хутор Верхнекумский. Чувствуя возрастание угрозы прорыва врага, командующий Сталинградским фронтом создает оперативную группу во главе со своим заместителем генералом Г. Ф. Захаровым. В ее состав выделяются 4-й механизированный корпус, 87-я стрелковая дивизия, 233-я огнеметная танковая бригада, 234-й танковый полк и 20-я истребительная бригада. Им ставится задача не допустить на Верхнекумском направлении прорыва противника к реке Мышкове.
Одновременно А. И. Еременко усилил 51-ю армию 13-м танковым корпусом в районе Кругляков. 14–15 декабря группа Захарова выдвинулась к Верхнекумску и, поддержанная авиацией, с ходу контратаковала противника и отбросила его к реке Аксай. Бои достигли высочайшего напряжения. Чтобы отвлечь часть сил группы «Гот» с этого направления, 14 декабря на Нижнечирскую был нанесен удар 5-й ударной армией совместно с 7-м танковым корпусом. Однако, обладая большим общим перевесом в силах, группа «Гот» продолжала натиск. Положение 51-й армии все еще оставалось критическим.
В этих условиях по настоянию А. М. Василевского Ставка передала Сталинградскому фронту 2-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, предназначавшуюся для Донского фронта, и 6-й механизированный корпус с задачей разбить деблокирующую группировку врага. Армии Малиновского, уже разгрузившейся из 160 эшелонов в тылу Донского фронта, еще предстояло преодолеть 170–200 км в условиях метели и сильных морозов. В то время как войска Еременко вели оборонительные бои с превосходящими силами врага в междуречье Аксай – Мышкова, главные силы армии Малиновского развернулись на северном берегу Мышковы. Здесь и произошли решающие бои, которые положили конец дальнейшему продвижению противника, сорвали планы верховного командования вермахта деблокировать войска 6-й армии. 23 декабря группа «Гот» перешла к обороне в 35–40 км от окруженной группировки.
24 декабря 2-я гвардейская и 51-я армии при содействии сил 5-й ударной армии перешли в решительное наступление. Освободив Котельниковский и Тормосин, они отбросили вражескую группу «Гот» за реку Маныч. Расстояние, отделявшее группировку Паулюса от внешнего фронта окружения, увеличилось до 200–250 км. Создались благоприятные условия для ее ликвидации.
1 января 1943 года, когда провал замысла Манштейна по вызволению окруженной группировки стал очевиден, Сталинградский фронт переименовывается в Южный и нацеливается на Ростов. А. И. Еременко такое решение посчитал неверным и доложил об этом Верховному. Но, как отмечал в дневниковых записях Андрей Иванович, Сталин сказал: «Чего вы волнуетесь, вы в Сталинградской битве сыграли главную роль... Мы на вас возлагаем более важную задачу: ударом на Ростов отрезать кавказскую группировку противника».
Сталин в личном плане проявлял к Андрею Ивановичу заметное внимание. Ценил, по-видимому, его неколебимую веру в способность одолеть врага и исключительное мужество. С особой теплотой вспоминает А. И. Еременко встречу со Сталиным во фронтовой обстановке в период подготовки летом 1943 года Смоленской операции. Верховный прибыл на Калининский фронт, возглавляемый Андреем Ивановичем и готовивший удар по врагу силами левого крыла, 5 августа в село Хорошово. Вот краткие фрагменты из дневниковой записи об этой встрече.
«...Товарищ Сталин, ходивший до того по комнате, остановился посредине и принял от меня рапорт. "Здравствуйте, товарищ Еременко", - произнес он мою фамилию с ударением на третьем слоге и подал мне руку. "Здравия желаю, товарищ Сталин!" - ответил я.
Он улыбнулся как-то просто и тепло, приветливо потряс мою руку и, пристально глядя на меня, сказал: "Вы, по-видимому, до сих пор обижаетесь на меня за то, что я не принял вашего предложения на последнем этапе Сталинградской битвы добить Паулюса. Обижаться не следует. Мы знаем, знает весь наш народ, что в Сталинградской битве вы командовали двумя фронтами и сыграли главную роль в разгроме фашистской группировки под Сталинградом, а кто доколачивал привязанного зайца, это уже особой роли и не играет".
На эти, по сути дела, слова благодарности я ответил: "Сталинград теперь уже история, а творец ее наш народ, партия и вы лично, товарищ Сталин".
В этом месте Сталин вставил реплику: "Все на Сталина валят, Сталин да Сталин. Это неправильно. Я, конечно, давал директивы, но вы же непосредственно там командовали и руководили этой битвой. Победил, безусловно, советский народ во главе с великим русским народом, но им нужно было руководить".
В ходе начатой 14 сентября 1943 года Духовщинско-Демидовской операции как части Смоленской стратегической войска Калининского фронта под командованием А. И. Еременко в сложных условиях лесисто-болотистой местности прорвали мощную оборону противника и разгромили шесть его дивизий. Это явилось важным условием успешного завершения всей Смоленской операции и создания предпосылок для развития наступления в направлении Витебска, охвата с севера немецких войск в Белоруссии. В Невельской операции, проведенной с 6 по 10 октября 1943 года силами правого крыла фронта, в первый же день наступления был взят Невель - сильнейший узел сопротивления противника. Тем самым немецкие группы армий «Север» и «Центр» были лишены свободы маневра на их стыке. Общее продвижение войск фронта составило до 30 км. После этого, отразив вражеские контратаки, фронт по распоряжению Ставки перешел к обороне.
С февраля по апрель 1944 года Андрей Иванович командует Отдельной Приморской армией, успешно действовавшей с Керченского полуострова по освобождению Крыма совместно с войсками 4-го Украинского фронта. Возглавив в апреле этого же года 2-й Прибалтийский фронт, он обеспечивает в ходе Рижской операции, проведенной с 14 сентября по 22 октября 1944 года, умелое использование возросших ударных возможностей армий, тесное взаимодействие с соседними фронтами и освобождение к 13 октября города Риги.
В Моравско-Остравской операции, начатой 10 марта 1945 года 4-м Украинским фронтом под руководством генерала армии И. Е. Петрова, генерал армии А. И. Еременко принял командование этим фронтом 26 марта. Поскольку войска главной группировки долго не могли добиться переломного успеха, полководец смело перенес основные усилия ближе к соседу справа - 1-му Украинскому фронту, добившемуся более значительных результатов, и обеспечил тем самым обход укреплений противника с северо-запада, успешное развитие наступления на Моравска-Остраву, создание благоприятных предпосылок для освобождения центральной части Чехословакии.
24 июня 1945 года генерал армии А. И. Еременко возглавил сводный полк 4-го Украинского фронта на Параде Победы. После Великой Отечественной войны командовал войсками Прикарпатского, Западно-Сибирского и Северо-Кавказского военных округов. В 1955 году удостоен звания Маршала Советского Союза. С 1958 года находился в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Заслуги полководца отмечены золотой звездой Героя Советского Союза (1944), пятью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, тремя орденами Суворова I степени, орденом Кутузова I степени, многими другими советскими и иностранными наградами. Память о нем увековечена захоронением урны с прахом (скончался 19 ноября 1970 г.) в Кремлевской стене на Красной площади Москвы. Имя А. И. Еременко было присвоено Высшему общевойсковому командному училищу в городе Орджоникидзе (ныне - Владикавказ).
